История гражданского общества России от Рюрика до наших дней - стр. 18

В 1016 году Ярослав разбил войско Святополка близ Любеча и поздней осенью занял Киев. Он щедро наградил новгородскую дружину, оделив каждого воина десятью гривнами.[26] Но главное, что уносили новгородцы на север, были не деньги, а так называемые «Ярославовы грамоты», о которых в летописи сказано: «…И отпусти их всех домой, – и дав им Правду, и Устав списав, тако рекши им: по се грамоте ходите, якоже списах вам, такоже держите».

Эти грамоты проходят затем красной нитью сквозь всю историю средневековой Новгородской республики, периодически упоминаясь в летописях и других источниках XII–XV веков. Они и поныне остаются важнейшим объектом дискуссий ученых мужей, одни из которых признают их реальность, а другие считают политической мистификацией древних новгородских «сепаратистов».

Однако мнение о Ярославовых грамотах как об исторической мистификации опровергает, прежде всего, тот факт, что никто из киевских, владимирских и московских князей никогда не опровергал их наличия и подлинности.

Первое упоминание грамот Ярослава в летописных записях встречается в конце 20-х – начале 30-х гг. XIII в. Князь Михаил Черниговский, придя в Новгород в 1229 г. «…целова крестъ на всеи воли новгородьстеи и на всехъ грамотахъ Ярославлихъ» (здесь и далее выделено авт.). Князь Ярослав Всеволодович, принося присягу Новгороду, «створи веце, и целова Святую Богородицю на грамотахъ на всехъ Ярослалихъ» (Из Новгородской I летописи под 1230 г.). В 1339 г. уже московский князь Иван Калита «целовалъ крестъ к Новугороду по старои пошлине новгородчкой и по Ярославлимъ грамотамъ» (Там же, с. 350). Как сообщает Псковская II летопись: «Князь великии Иванъ Васильевич [Великий князь Московский Иван III] разверже миръ с Великымъ Новымъ-городом и нача искати на новгородцех своих прародителеи старинъ земли и воде и всех пошлинъ, как пошло от великого князя Ярослава Володимировича…» (ПСРЛ. М., 2000. Т. V. С. 54.)

Степенная книга, составленная при Иване IV Грозном, пишет: «Егда же Ярослав по отьцы своем блаженном Владимери победив братоубиица Святополка изыде от Новаграда в Киев державствовати и тогда от великого князя Ярослава Владимерича за великое их к нему исправление получиша от него милость новгородцы, да по воли их, его же они возлюбят князя, и тои господьствует ими от сынов Ярославлих и от внучат его в роды и роды во веки. И тако оттоле убо держаху себе князя, его же хотяху от рода Ярославля…».

Стоит упомянуть и о том, что в Лаврентьевской летописи под 1169 г. упоминается о «свободе», предоставленной Великому Новгороду «прежними князьями». А. А. Шахматов считал, что запись под 1169 г. подтверждает получение Новгородом от Ярослава Мудрого «каких-то особенных прав».

Таким образом, можно констатировать, что русские князья на протяжении как минимум трех веков – от Михаила Черниговского до Ивана Грозного – не сомневались в реальности Ярославовых грамот.[27]

По мнению Б. Д. Грекова, «…новгородцы получили от Ярослава какую-то великую хартию вольностей…», хотя мы «и лишены возможности точно формулировать содержание грамот…».[28] Как представляется, такая параллель с английской Хартией вольностей, проведенная известным историком, весьма характерна.

Великая хартия вольностей, которой так любят потрясать поклонники западной демократии, была подписана королем Иоанном Безземельным в 1215 г. – почти на 200 лет позже Ярославовых грамот. При этом важность последних для формирования в России гражданского общества никак не меньшее, чем для Великобритании – Хартии, которая считается старейшей частью некодифицированной британской конституции