История Франции. С древнейших времен до Версальского договора - стр. 80

Людовик XIII умер через семь месяцев после смерти своего великого министра (14 мая 1643 г.). Как король он почти ничем себя не проявил, но он заслуживает места в истории за одно свое великое достоинство – за то, что, несмотря на сильнейшее давление противников Ришелье, восемнадцать лет сохранял за ним власть.

Эти восемнадцать лет оказались решающими в истории Франции. При преемниках Людовика XIII и Ришелье положение этой страны было таким, что она становилась все сильнее.

В первые десять лет после смерти Ришелье Франция еще не дала Европе почувствовать всю свою силу. Главной причиной этого было то, что так называемый повелитель великого кардинала оставил после себя только одного наследника – пятилетнего сына. Французскому королевству снова пришлось пережить горести и ослабление, связанные с регентством. Анна Австрийская, мать Людовика XIV (царствование которого стало необыкновенно долгим: формально он правил семьдесят три года (с 1643 по 1715 г.), не была способна сделать то, что сделала когда-то Бланка Кастильская, регентша при более раннем Людовике. Возможно, Анна была чуть-чуть талантливее, чем ее свекровь Мария Медичи, но в любом случае она полностью находилась под влиянием нового первого министра, кардинала Мазарини. Перемены его политики и повороты его судьбы в значительной степени определяли историю Франции в следующие восемнадцать лет.

Мазарини был ловким, льстивым, хитрым, покладистым и весьма расчетливым итальянским священником. Он приехал во Францию в 1634 г. и стал ценнейшим помощником Ришелье. Великий прелат возвысил Мазарини, добился для него кардинальской шляпы и, несомненно, был бы рад, если бы узнал, что тот станет его преемником. Мазарини, конечно, не был таким великим человеком, как Ришелье. Он был более заурядным, менее отважным и был меньше склонен действовать способами, которые требовали мужества. Но все же он от природы был наделен талантом государственного деятеля и умело преодолевал большие трудности, хотя не всегда героическими способами. Разумеется, французская аристократия ненавидела его за то, что он был итальянцем. Король был несовершеннолетним, а регентша и ее министр не очень крепко держали власть в руках, и эти знатные господа почувствовали, что настало время избавиться от некоторых унизительных ограничений, которые наложил на них Ришелье. Когда этого господина людей в конце концов не стало, Франции в последний раз пришлось вынести мучения из-за реакционеров-аристократов.

Давно прошли те дни, когда крупные феодалы-вассалы мечтали разделить королевство на части. Теперь благородные графы, маркизы, герцоги и принцы крови на самом деле желали, чтобы им разрешили иметь столько, сколько им хочется, должностей на королевской службе, прав назначения на должность и субсидий из казны. Праздная и легкомысленная жизнь французского двора XVII в. была благоприятна для интриг в будуарах и заговоров в парадных комнатах. Придворные интриговали просто для того, чтобы не скучать[82]. Никаких более благородных мотивов, чем перечисленные здесь, не было у тех важных господ и дам в кружевных воротниках, которые разрабатывали планы устранения «итальянца». Однако нужно сказать, что были и другие, более обоснованные причины для недовольства правительством. Ришелье отвратительно управлял финансами, а Мазарини был не намного лучше в этом отношении. Суперинтендантом казначейства при нем был итальянец Эмери, так же непопулярный, как его господин. Налоги собирали с безжалостной строгостью. Государственные должности продавали, чтобы пополнить казну. Деньги занимали под 25 процентов, и все же Тридцатилетняя война еще продолжала медленно идти к своему дорогостоящему и болезненному концу. Кардинала Мазарини справедливо обвиняли в том, что он вил собственное гнездо за счет государства.