История Брунгильды и Фредегонды, рассказанная смиренным монахом Григорием. Часть 2 - стр. 15

– Почему ты решился на это? – спросил изумленный Гундульф, который о визите епископа Петра не знал.

– Награда! Я жаждал награды! Она обещала сделать меня епископом в Руане, – прошептал несчастный Леонтий. – Я так мечтал об этом!

– Королева Фредегонда? – неверяще воскликнул герцог и посмотрел на Брунгильду, которая сидела с понимающей усмешкой. – Да как она посмела? Хотя… Она же убила короля Сигиберта. Ну, до чего же неугомонная баба, – в удивлении покрутил головой герцог. – Казнить его, госпожа?

– Ни в коем случае! – мотнула та головой. – Вылечить спину, отвезти в Руан и передать лично в руки графу Ансовальду. Чтобы ни один волос с его головы не упал!

И она развернулась и пошла к себе. Три пары глаз удивленно смотрели ей след. Даже палач, туповатый полуголый детина в кожаном фартуке, забрызганном кровью, был изумлен донельзя. Разве можно признаться в покушении на убийство короля и остаться в живых?

Никому из этих людей не хватило ума, чтобы оценить этот бесподобный образчик королевского юмора. Он был слишком тонок для них.

Год 6093 от Сотворения Мира (585 от Р.Х.), февраль. Руан. Нейстрия.

Фредегонда с немногими оставшимися верными ей людьми жила на вилле под Руаном. Хуппа, Ансовальд, референдарий Бобон и бывший руанский епископ Мелантий остались с ней. Мелантия прогнали с кафедры, потому что Претекстат, который восемь лет провел в ссылке на крошечном острове у побережья, триумфально вернулся в родной город и теперь служил королю Гунтрамну словно цепной пес. Епископ ничего не забыл, и он люто ненавидел Фредегонду. Королева была окружена его лазутчиками, а о каждом ее шаге доносили прямо в Шалон-на-Соне.

У нее отобрали сына. Ее малютку Хлотаря! Он теперь жил в Париже, в старом дворце, в окружении толпы служанок и дядек из старых лейдов Хильперика. Она была здесь, а он там… Фредогонда хотела выть от бессилия. Она рыдала по ночам, но ничего сделать не могла. Король Бургундии, разлучивший их, оставался непреклонен в своем решении. Ей даже видеться ним не позволяли, и она делала это украдкой, словно какая-то воровка. Фредегонда до сих пор не крестила маленького Хлотаря, чем немало удивляла окружающих. Но у нее на это были свои резоны, и крещению сына была в ее планах отведена особая роль. Она не разбрасывалась возможностями, коих у нее осталось совсем немного. А крещение короля – это возможность, да еще какая. Нет, она не сделает глупость, она просто не может себе этого позволить. Тот жалкий огрызок, что оставили ей, даже королевством было сложно назвать. Пяток небольших городов на северо-западе Галлии, прижавшихся к морю, и все. Даже Суассон и Камбре, вотчины старого Хлотаря, у нее нагло отобрали. Герцог Раухинг, этот ублюдок старого короля, переметнулся к Брунгильде, не моргнув глазом. И чего ему не хватало? Во всем королевстве франков не было никого богаче, чем герцог Суассона. Южные города забрал себе Гунтрамн, причем забрал даже те, что принадлежали раньше Сигиберту. Проклятый святоша греб под себя все, до чего мог дотянуться. У нее сегодня было необычное дело. В Руан привезли монаха Леонтия, которого она послала с особой миссией в Мец. Он не справился, и его, словно в насмешку, привезли назад. Брунгильда решила поглумиться над ней. Она дала понять, что Руанская королева настолько ничтожна, что ее убийц даже казнить незачем.