История Аквариума. Книга флейтиста - стр. 48

Это время каплями горящей пластмассы легло на старинный дубовый паркет и застыло, навечно въевшись в благородную древесину. Его невозможно ни стереть, ни отмыть, ни забыть, ни уловить, его никак нельзя даже представить, разок не побывав там самому.

Его можно только любить, любить, любить, и то поверив нам на слово…

После возвращения из Грузии для всех нас вновь настала зима. Снег и легкий, но отчетливый туман повисли над Ленинградом на много дней. Все никак не хотело теплеть и таять. Нам, с разогретыми до летних температур душами, было неуютно везде…

Исход энергии, случившийся в Тбилиси, был огромен. Взамен какие-то неотчетливые неприятности, грозящие отчетливыми последствиями.

Ни вспоминать, ни думать об этом ни к чему.

Если бы их не было, то Борис наверняка защитился бы на какого-нибудь кандидата, Михаил ну если не опередил бы его, то уж сразу после Бориса непременно сделал бы то же самое.

Сева со временем дослужился бы до замдиректора фирмы «Мелодия», Женька выиграл бы еще с десяток всесоюзных призов на джаз-фестивалях имени Юрия Саульского под присмотром Давида Семеновича Голощекина.

А я, со временем опять вернувшись бы в лоно высшей школы, преспокойно закончил бы журналистику в Ленинградском университете и писал бы что-нибудь эзоповым языком про Beatles в «Правде» на радость понимающим меня фанам типа милейшего Коли Васина.

Но не суждено такое было никому. Власти, сами того не понимая, отредактировали судьбы каждого из нас. Тяжелая возрастная ломка разрешилась в одночасье – идти было больше некуда, кроме как той дорогой, по которой пошли с самого начала.

И мы двинулись дальше, без тени сомнения в правильности…

Откровенным выходом из 1980 года, отягощенного своей Олимпиадой, стала поездка в Клайпеду.

Кратко это выглядело так – сначала мы приехали в Ригу, в дом к устроителю клайпедского концерта, Карлису, а затем поехали собственно в Клайпеду на концерт. Никогда «Аквариум» еще не проделывал столь грандиозных окольных поездок, как на этот раз.

Клайпеда в Литве, а мы почему-то приехали в Латвию?

Карлис насторожил нас еще у себя дома, когда стал рассказывать нам просто так, для красного словца, как его семье хорошо жилось во время германской оккупации. Хотя его никто и не просил делиться воспоминаниями. Ему от роду было не больше, чем нам, и от всего этого несло болотной неискренностью. Но он не давал нам таких «надежд», как наш тбилисский Гиви. Так что никто и не беспокоился особо.

Мы денек проболтались по Риге и ночным поездом отправились в путь. Все шло гладко. Пока.

Концерт был столь же «спокоен» и столь же дик, как его предшественник в Тбилиси.

На сей раз это был кинотеатр, а значит, без каких-либо кулис. Мы ютились перед большим экраном, а народ пологим амфитеатром таращился в нашу сторону. Но это слово мало подходит к тому смешанному чувству озарения, пронизывающему вас, как холодным пламенем, на словах:

Точка замерзания опустилась намного ниже «абсолютного нуля», дав отметке −30 вскипеть, как воде на углях.

Публику словно выбило, как вышибает горячий пар крышку любого сосуда. Ее несло без тормозов и привязей. Она сметала все на пути и, видимо, что-то все же смела не то…

Фагот в свете самодеятельных прожекторов направлял свой чудо-инструмент в зал, и зал стонал в ожидании орудийного залпа этого нового сверхоружия…