История Аквариума. Книга флейтиста - стр. 47
Но что бы там ни было – концерт в рамках циркового манежа удался на славу. С нами туда заодно приехали Мартиньш Браун и Димка Гусев в обнимку с финским телевидением в лице милой девушки и оператора-чилийца. Камеру он из рук не выпускал никогда. Вообще никогда!
Почему он это делал, я понял тогда, когда он назвал сумму, которую она стоит. Тихо и на ушко!
Съемка началась, а точнее, начался концерт, практически повторявший тбилисский, но в иных декорациях. Публика справа, публика слева, публика сзади и впереди, в общем – везде. Такого раньше тоже не было – непонятно куда петь и непонятно куда играть. Вспомнились кадры The Beatles на каком-то стадионе, где они от песни к песне поворачивали колонки в разные стороны и играли то спиной к одной стороне зала, то спиной к другой. Больше всех мучился Ринго. Ему с барабанами крутиться было труднее всех.
Мы же просто играли каждый в свою сторону, как дрессированные хищники, что сидят на тумбах по периметру арены и рычат. У нас выходило похоже.
Мне на том концерте достался вместо рояля очень милый синтезатор ARP OMNI, который заливался, как утренний соловей, и не давал покоя. Плохо зная расположение переключаталей на нем, в полной темноте цирка я не мог правильно совладать с этим инструментом в плане поисков нужных тембров и при первой же возможности старался на нем не играть вообще, хотя, судя по записи концерта, это мне не всегда удалось – он там все-таки звучит.
Для остальных же все было как обычно. Фагот стрелял музыкальной мелкой дробью под купол цирка, Сева перепиливал виолончель и Борю смычком, Женька стоя лупил палочками незабываемый рифф «Homo-HiFi», Мишку плавно выгибало от каждой взятой им ноты, а сам Борюшка заговаривал посредством правой и левой руки свой восстановленный после Артема инструмент и «электричество, смотрящее ему в лицо», в образе микрофона.
На этот раз все шло по плану. Во всяком случае, нам так казалось. Но другого мнения на этот счет были оставшиеся в районе шпрехшталмейстерского места Димка и Мартыньш. И когда заиграл «Блюз свиньи в ушах», Димкина гармошка, опережая ее хозяина, уже бегала перед свободным микрофоном, а ненадолго оставленный мною ARP вновь приобрел голос и запел рижским морским соловьем в лице Мартиньша…
Это уже был народный интернациональный оркестр имени всех диктаторов! Массы трепетали, администратор ликовал, кони бились в стойлах.
Концерт неожиданно закончился, как и его предшественник в Тбилиси. Песни пропелись…
Никто больше не стоял бледный, и никто, наверно, не светился – все устали… Играть – трудная работа…
Только в это время в горах раздалось далекое грозное ворчание, будто кто-то устало выдохнул…
Я подумал – это он отозвался на наше беспокойство…
А может, это самолет пролетел?
На улице было свежо и начинало темнеть. Нужно было обратно в Тбилиси. Гори улыбался неизвестно кому, может быть, и нам? Заканчивалась первая, самая безответственная часть истории «Аквариума», не оставившая после себя практически никаких документов, во всяком случае в тех хранилищах, куда вход простому человеку доступен.
Так и что с того? Помните, как у Бертолуччи? Монахи, всю жизнь творящие небесной красоты рисунок на песке, ради того момента, чтоб мастер, взглянув разок, одним движением руки стер его. Навеки…