Историкум. Мозаика времен - стр. 57
Юлия вздрогнула, потянулась рукой к чему-то в бункере – и большой деревянный ящик с трафаретными орлами на боках выплыл из сердцевины последнего, пятого, уровня. После резкого движения рук девушки весь бункер рухнул на прежнее место, лишь ящик остался висеть в воздухе.
Шпагин невольно закрыл глаза… Но звука падения тонн бетона, грунта и другой начинки подземелья не последовало.
Всё вернулось на место, вернулось в том же порядке, как и прежде.
Ящик исчез.
Полушария снова превратились в сферы, которые в считаные секунды свернулись обратно в тот самый небольшой блестящий шар.
Девушка подняла руку. Шар послушно опустился ей на ладонь.
Шпагин обвёл взглядом форт, поле за ним, лес… Всё изменилось, и ничто не изменилось – всё вернулось в ту самую точку, с которой должна начаться развилка времени.
Ему даже почудился крик Караваева: «Ма-а-а-аанька-а-а-а-а!»
Лесная дорога долго петляла между вековыми елями, пока вывела их на шоссе.
– Мне туда, – Юлия махнула рукой в сторону Берлина.
Транспорт в том направлении двигался без остановок.
– А как ты… В общем, как ты возвращаешься? – спросил Шпагин и сразу же понял, что задал риторический вопрос.
– Какая разница, товарищ лейтенант Шпагин? – Она блеснула лазурью глаз. – «Как-нибудь, когда-нибудь», – спела Юлия строчку из популярной песни тех дней. – Ты сам-то как – в порядке?
– Я-то? Да тоже, «на честном слове и на одном крыле…», – ответил он. – Забавно, похоже, у Кауфманна и Реннера аппарат был допотопный – они не могли металл на себе перемещать, пластик и ткань только. Терминаторы хреновы.
– Это кто такие – терминаторы? – непонимающе спросила девушка.
– Неважно. Слушай… – Он замялся, но всё же спросил: – Николаев, он… В Москве сейчас?
Юлия напряглась.
– Да. Пётр, ты не станешь делать глупости?
– В каком смысле? А-а… нет, не беспокойся. Он не должен, и не будет… – Шпагин осторожно взял её за руку. – Знаешь, если все наши теперь живы… Если вы можете… Я подумал: почему вы не срезаете… войны?
Она кивнула, не отнимая руки.
– Всё правильно. Я ждала этого. Понимаешь, ветки войн слишком мощные для нас. Мы всё ещё опасаемся того, что у дракона вместо одной срубленной головы вырастут две новые. Но мы работаем над этим. Можешь быть уверен.
Она улыбнулась:
– Может, как-нибудь и пересечёмся снова, лейтенант. А у азота валентность в трифториде его окиси – пять…
Сергей Чебаненко
Улыбающаяся кукла на церемониальном посту
1
– Наш спутник прошёл на расстоянии всего около сотни километров от американского шаттла «Колумбия», – сказал министр обороны. – Фотоснимки получились очень качественные.
Он достал из кожаной папки несколько крупных фотографий и разложил их на столе.
– Вот посмотрите, товарищ председатель, – министр ткнул указательным пальцем в первый фотоснимок. – Это увеличенное изображение передней кромки левого крыла шаттла. Отчётливо видно, что здесь не хватает нескольких теплозащитных плиток.
Человек, сидевший за столом, пододвинул фотографию к себе, поправил очки и всмотрелся:
– Да, в самом деле… И куда же подевались эти плитки?
– Отвалились во время старта, – министр обороны ухмыльнулся уголком рта. – Агент нашего разведывательного управления достал техническую видеозапись, сделанную в день запуска «Колумбии». На ней хорошо видно, что после старта космического корабля от топливного бака шаттла оторвался кусок теплозащитной пены. Он ударил по кромке крыла и сбил несколько плиток.