Истинное наказание для сумрачного дракона - стр. 7
– Хорошо. Постараюсь объяснить вкратце. Но всего остального это не отменяет. Собирайся. Я жду тебя внизу через час. Можешь выбрать из женских вещей всё, что тебе необходимо.
– А чьи это вещи?
– Они нормальные и чистые, – жёстко отвечает мужчина. – Остальное тебя не касается.
С этими словами он выпрямляется и начинает разворачиваться, чтобы уйти.
– Погодите! – с отчаянием в голосе зову я. – А что мне делать с этим предметом?
Я с опаской кошусь на канделябр.
– А что с ним не так?
– Мне показалось…
Хочу сказать, что предмет разговаривает. Но тут же одёргиваю себя. Я уже не уверена, что ту фразу произнёс именно канделябр. Возможно, сам мужчина почувствовал или увидел по моей тени, что я замахнулась. А если мне только показалось, что звук исходит из предмета? Я выдам за реальность то, что мне почудилось, и меня отправят в местный сумасшедший дом.
Но варвар решает этот вопрос за меня. Его бровь удивлённо изгибается.
– Ты хочешь сказать, – говорит он, – что ты слышала то, что он сказал?
Значит, это был не глюк? Даже не знаю, что хуже.
– Ну раз так, думаю, для начала тебе стоит извиниться, – усмехается мужчина. – Едва ли тебе понравилось бы, если б тебя уронили с такой высоты на пол.
– Но… это же канделябр. Вы же не хотите сказать, что он разумен?
Варвар пожимает плечами.
– Мало о ком можно сказать, что он разумен, – философски заключает он, выходя.
Дверь за ним закрывается.
– Бред, – бормочу я.
– Это он тебя имел в виду, растяпа, – неожиданно выдаёт канделябр.
И я снова вздрагиваю.
– Насчёт чего? – машинально спрашиваю я.
– Насчёт разумности, – нагло заявляет подсвечник. – Это же надо было не удержать в руках такую ценную вещь, как я.
Очень хочется съязвить, что же в нём такого ценного. Но вместо этого я говорю:
– Между прочим, я тоже упала и ударилась. Ты меня напугал.
А ведь варвар, пожалуй, прав. Разумности во мне всё меньше и меньше. Вот сейчас сижу и ругаюсь с неодушевлённым предметом. И канделябр с готовностью откликается:
– А кто хотел запустить меня в спину хозяина?
– Я бы не стала этого делать, – оправдываюсь я. – Это было инстинктивное движение в ответ на хам… то есть от растерянности. Ну, и я не знала, что ты живой.
– А теперь знаешь? – фыркает канделябр. –Тогда почему я всё ещё валяюсь на полу?
И не возразишь. Осторожно, стараясь прикрыть стратегически важные места, я выпутываюсь из покрывала. И снова ещё более старательно закутываюсь в него. Если здесь канделябры разговаривают, то кто знает, с кем ещё можно столкнуться в этом замке?
Отмечаю про себя, что я больше не думаю о происходящем со мной как о видении или о сне. Тем более что ушиб коленки до сих пор чувствуется. Щипать себя, для того чтобы удостовериться в реальности происходящего, смысла нет.
Если даже это сон, то пора принять его правила игры.
Опускаюсь на корточки рядом с канделябром. Некоторое время разглядываю его, не решаясь коснуться. Мало ли какие могут быть припасены сюрпризы у обидевшегося предмета.
– А ты красивый, – начинаю я издалека.
– Только заметила? – с лёгким самодовольством откликается канделябр.
– Не было времени разглядывать, – оправдываюсь я и интересуюсь: –Тебя поставить обратно на подоконник?
– А ты можешь поставить меня на полку с книгами? – В голосе канделябра появляются заискивающие нотки. – Надоело, знаешь ли, на одном месте. А полка всё-таки чуть-чуть повыше.