Истинная по наследству - стр. 13

Не понимаю, как можно шутить после всех событий, что произошли недавно.

— Ты черствый наглец! — возмущаюсь. — Разве можно так шутить?

— А кто тут шутит? — Цвейн берет меня за руку и ведет за собой, прямиком к тому самому домику.

— Я не понимаю, — честно признаюсь, — что ты имеешь в виду?

— Что непонятного? Я прямым текстом тебе говорю: ты выходишь за меня.

— Здесь? — картинно обвожу глазами лесную чащу.

Но тут же меня обжигает пониманием. Окатывает огненной волной.

Густой лес, старый одинокий дом.

Упираясь пятками в траву, тяну свою руку из руки Цвейна.

— Что ты задумал? — шепчу в ужасе, и в голове стреляет догадка, разнося по нервам килотонны паники, которая заставляет застыть кровь в жилах. — Черное венчание?!

Его темный взгляд из-под нахмуренных бровей подтверждает мое самое ужасное предположение.

— Я не пойду на это даже под страхом смерти! — выпаливаю уверенно. — Никогда!

10. 4.1

Туфли вязнут в чуть сырой траве, я упираюсь изо всех сил. Но Цвейн, кажется, этого не замечает. Вот скала!

— Постой! — в моем голосе сквозит неприкрытое отчаяние.

— Какие-то проблемы? — Цвейн все-таки чуть сбавляет шаг.

— Проблемы? Ты слышал — я не согласна!

— У тебя есть ещё варианты, как выбраться из того дерьма, что закрутилось вокруг тебя?

— Я согласилась выйти за тебя. Честно. Перед Богами! Но не перед тёмными силами!

— Это единственный шанс для тебя, чтобы выпутаться!

— Стать твоей рабой?

— Я, конечно, не против, — вновь эта улыбочка, которую хочется с силой стереть с его лица. — Но, кажется, ты полна суеверий. Не все так страшно, как рисуется в твоей прекрасной головке, Лив.

Не верю! Не верю его словам, ведь я много слышала о черном венчании — опасном ритуале, что соединяет две судьбы навсегда, до самой смерти. Гарантия стопроцентная. Но и плата за это высока.

— Отдать тебе свое тело, сердце, мысли, гордость? Никогда!

Цвейн, наконец, останавливается и отпускает меня.

Я, не ожидая столь резкого маневра, теряю равновесие и почти падаю.

— Знаешь, это не кажется плохой идеей, глядя на тебя, — Цвейн подхватывает меня, молниеносно оказавшись рядом и сильным рывком ставит снова на ноги. — И шагу ступить не можешь, чтобы не оказаться в неприятностях!

— Ты думаешь, я не знаю, — игнорирую его обидное и несправедливое, к тому же, заявление, — но я неплохо осведомлена об этом ритуале.

— Интересно, откуда? — Цвейн сужает свои тёмные глаза.

— Неважно. Важно то, что я понимаю, чего ты добиваешься.

— И чего же, по-твоему?

— Подчинить меня своей воле, лишить своего голоса. Сделать удобной и послушной.

— Так ты себе это представляешь?

— А как же еще?

— Да, обряд свяжет нас мощными незримыми узами. Соединит наши судьбы и помыслы. Друг без друга нам будет плохо, да. Но полюбить он не заставит, не подчинит. Лишь укрепит связи, позволить забыть все обиды.

— Тебя послушать, так мы, будто что-то полезное делаем, а не обращаемся к темной магии. И что же ты готов отдать взамен? — конечно, такого рода ритуалы всегда требуют платы, жертвы.

— Это тебя не касается. У меня свои счеты. Важно другое, если мы будем соединены, отец, невзирая ни на что, не сможет до тебя добраться и причинить вред.

— А ты думаешь, он захочет?

— Все возможно. Аланда все-таки его жена. И мы не знаем, сумеет ли она выжить.

Я зажимаю рот рукой.