Испытательный срок. Лучшая фантастика – 2025 - стр. 33
– Так что такого криминального содержал в себе этот «Орбис террариум», или как там его?
– Для начала. Не принято произносить полное латинское название книги вслух. Так же как понимающие люди не произносят название одной шотландской пиесы. Хотя эта книга была совсем иной, чем та пиеса. Она о том, как образ мира складывается под воздействием нашего воображения. Она была описанием земного шара, каким его представляли в ту эпоху и каким, по мнению Флеминга, его представляли в разных странах. Менее всего Флеминга волновали брахиоподы, псоглавцы и люди, у коих плечи выше головы. Не забудем, что он был ученым, путешественником, а эпоха Великих географических открытий еще не закончилась. Карты, созданные им во время поездок, он поместил в книге, но совместил с картами и описаниями земель, о которых только слышал. Это был образ мира, очень похожего на наш, но в то же время вымышленного. А это опасно.
– Ну, знаете! В таком случае каждая вторая… или ладно, каждая пятая книга, выходя в свет, представляла бы такую опасность. От творений академика Носенко до любого фантастического романа.
– Если б авторы таких книг обладали подлинной силой, то да, – согласилась Кузнецова. – К счастью, такое случается крайне редко. А вот Флеминг такой силой обладал. И вложил в книгу.
– А мир, как мы знаем, был создан с помощью Книги, – подал голос главред из кабинета.
– По крайней мере, каковы бы ни были замыслы Флеминга, он не публиковал свое творение. Однако оно все равно увидело свет. А теперь его хотят переиздать.
– А этот Полдник, как я понимаю, работает на «Натурресурс». И притом…
– Является магом, да. В должности главы научно-исследовательского центра. В сущности, со времен Декарта, Ньютона и Флеминга мало что изменилось. Определить, где проходит грань между технологией и магией, очень сложно.
– Все равно, какой нормальный человек, хотя бы и маг, возьмет себе никнейм «Полдник»? – пробормотал я.
Мне показалось, что редакторша и верстальщица как-то странно переглянулись.
– Вот именно, – сказала Кузнецова.
У меня был однокурсник по фамилии Блинчик, и он этой фамилии полностью соответствовал – был крупный, румяный и щекастый. Поэтому я подсознательно ждал, что Полдник также будет обладать внешностью, напоминающей о непременном четырехразовом питании. Ничуть не бывало.
Байронический красавец-брюнет в костюме, какие я видел только на обложках журналов, где корректор явно получал больше, чем весь редакционный состав нашей конторы. Средних лет, хотя я уже усвоил, что возраст здесь – понятие относительное. Будь он помоложе, вполне сошел бы за типаж для вампирской саги, которыми нынче услаждают свой досуг юные девы. Наши сотрудницы были отнюдь не юны и на посетителя взглянули без приязни, из чего можно было сделать вывод, что они подобными опусами не увлекаются. Посетитель коротко кивнул Кузнецовой и вознамерился было пройти в кабинет начальника, когда Кузнецова спросила:
– Ты к кому?
Вдова обращалась на «вы» ко всем сотрудникам. Включая меня и кладовщика на полставки, а также ко всем посетителям, даже случайно забредшим в наш аппендикс. Если у нее дома имелась кошка, возможно, Вдова и к ней обращалась на «вы». Ее манера держаться как бы исключала всякую фамильярность. Впрочем, и сейчас в ее тоне фамильярности не было.