Исповедь Плейбоя - стр. 56
— С днем рождения, солнышко. – Мама протягивает мне маленькую коробочку и чмокает в щеку, неуловимым движением поправляя несколько прядей, которые незаметно выбрались из моей прически. – Не хотела вручать при всех, но хочу, чтобы ты открыла при мне.
Внутри продолговатый кулон с изумрудом: грубо ограненный камень неровным треугольником вставлен в немного потускневшую от времени платину. Под пальцами он немного шершавый и прохладный, но почти мгновенно теплеет. Мама молча расстегивает мою цепочку, снимает с нее какую-то дорогую безделушку и так же молча вдевает петлю кулона. Сама расправляет цепочку так, чтобы камень лежал ровно под ямкой на шее.
— Это бабушкин, - говорит немного хрипло, прикрывая рот тыльной стороной ладони. – Она просила подарить на твое двадцатипятилетние.
Бабушка умерла три года назад, и мама до сих пор не может это принять.
— Ты такая красивая, родная.
Мы просто обнимаем друг друга и в унисон напоминаем, что плакать нельзя, потому что может поплыть макияж, и тогда журналисты раздуют из простых женских сантиментов настоящий скандал в богатом семействе.
— И еще вот… - Мама отстраняется, достает из своей сумки еще одну коробочку, на этот раз красиво упакованную и с визиткой под ленточкой.
Это подарок от Лизы: месяц назад тетка закрутила роман с итальянским виноделом, укатила к нему на Риверу и вышла там замуж. Так Руслан исчез из моей жизни даже призрачным шансом всплыть вновь, несмотря на мой запрет.
Мать ни разу не спрашивала о тех моих словах о мужчине между мной и Лизой, и мы больше не поднимали тему моей грубости, но сейчас она ждет, пока я открою подарок, как будто это станет невербальным знаком моего шанса найти примирение. Ни мне, ни тетке не нужен худой мир, но она сделала это ради своей сестры, а я сделаю ради матери.
Это кольцо: красивое кольцо с красивым серо-голубым камнем. Не бриллиант – слишком велик – но вещь явно винтажная и наверняка дорогая. Чтобы порадовать мать, тут же одеваю его на указательный палец, давая себе обещание снять, как только вернусь домой, и спрятать так далеко, чтобы даже случайно не найти.
Есть вещи, в которых я никогда не смогу найти примирения с собой.
И то, что Лиза сделала его своей промокашкой – главная из них.
Даже если он сам выбрал такую жизнь.
Мама предлагает вернуться к гостям, пока Юра нас не хватился, но я задерживаюсь еще на пару минут. Собираю на палец ремешки туфель, разминаю щиколотки и уговариваю себя продержаться до конца вечера. Еще пара часов – и цирк уродов прекратится, а я смогу вернуться в свою квартиру к своему псу.
Кое-как заставив себя снова надеть обувь, выхожу из временного убежища.
Что-то сильно, как кол, вонзается прямо в сердце.
Запах? Знакомые движения плеч у мужчины в другом конце коридора? Два шага, которые почти скрывают его из виду?
«Руслан?!» - оглушительно ору я, но только в своей голове, и разрываюсь от противоречий: привлечь его внимание или дать уйти, раствориться, как один из тех снов, в которых он иногда появляется просто чтобы лежать рядом и держать меня за руку.
Еще шаг – и он исчезнет, а я не побегу.
Нужно просто открыть рот и позвать, но вместо этого пячусь назад, надеясь, что пустой кабинет выдержит и осаду против моей личной слабости.
Кладу пальцы на ручку двери, опускаю до упора вниз. Щелчок звучит, как выстрел, но она не поддается.