Исповедь Плейбоя - стр. 18
Но, блядь, это все равно, что трахать резиновую бабу, думая, что она не хуже реальной женщины.
Юлька кончает первой, я успеваю выйти из нее и заканчиваю рукой, спуская все ей на ягодицы. Она почему-то это любит. А я просто знаю, что она рассеянная и пропускает противозачаточные, а ни одному из нас дети точно не нужны. Ну какие из нас родители.
«— Тебе нужен кот…»
Я бреду в душ, пока Юлька, стаскивая с себя остатки одежды, забирается под одеяло и бубнит что-то о том, что теперь я должен ей новый телефон.
8. Глава восьмая: Плейбой
Глава восьмая: Плейбой
Два месяца спустя, сентябрь
— Ты встречаешься и с ней тоже?!
Истерические нотки в голосе Дианы режут слух, и я брезгливо морщусь.
Терпеть не могу припадки не очень красивых и не очень свежих женщин «немного за сорок». Особенно тех, кто почти ничего не добился в жизни, даже если они каждый день вставали с мыслью, что строят блестящую карьеру и находятся в полушаге от успеха. К сорока годам каждая вторая, оглядываясь назад, «внезапно» понимает, что у нее ничего нет: ни мужа, ни детей, ни статуса. А любимая работа, на которую угроблена вся молодость и лучшие годы зрелости, в любой момент может дать под зад ногой. И в офисе или школе, или в банке ничего не изменится, если один исполнительный винтик заменят другим, только более новым и усовершенствованным. В сухом остатке у таких как Ди и ее подружка Кристина - только отсутствие личной жизни и разбитые в хлам нервы. Но и среднему классу нужна сказка. Как говорит наша Рабовладелица: именно пролетариату больше всего хочется зрелищ. Поэтому Дианы, Кристины, Тани и Мани платят за любовь таким, как я – непременно красивым, умным, обаятельным, с полным комплектом тренированной мускулатуры и в трусах от «КК». Они платят за красивую фальшивку, за пузырек с самообманом, а потом, когда пить больше нечего, винят стекляшку за то, что принимали не по рецепту.
Вот поэтому я не люблю «долгоиграющих» клиенток. За редким исключением рано или поздно все придумывают любовь, и каждая считает, что именно ей суждено стать камнем, о которые разобьется корабль моей беспутной жизни. Заблуждение – самый сильный яд.
— Прекрати, пожалуйста, - спокойно говорю я, нащупывая телефон в кармане брюк.
— Ты же… - Диана цепляется себе в волосы, смотрит на меня лихорадочным безумным взглядом. – Как ты мог - и с ней… и со мной. С нами обеими.
— Ничего личного, Ди, просто работа.
Четыре месяца назад Диана заказала меня на офисный корпоратив и, как это часто бывает, имела неосторожность проболтаться о моей профессии своей закадычной подружке, которая положила на меня глаза через секунду после того, как я ей улыбнулся. От откровенных заигрываний ее в тот вечер удержало только то, что я уже был куплен. Не знаю, какими правда и неправдами Кристина выпытала у Дианы мои данные, только на следующий день я уже драл ее у стены и хорошо отыгрывал роль доминантной скотины. У всех женщин свои причуды. Ди любит, чтобы с ней сюсюкались, как с маленькой целкой, Кристина любит делать жесткий горловой минет, и когда я называю ее «моей блядью». Если эти Синие чулки когда-нибудь найдут себе обычных любовников или мужей, обе будут фальшиво стонать в постели, изображая добропорядочных матрон. И будут пытаться кончить, представляя меня вместо пыхтящих сверху Пивных животов.