Исповедь изгоя - стр. 29
– Гошенька, прости меня… Я твой альбом с фотографиями корреспонденту показала. Он обещал вернуть твое фото… Надо вот только выждать немножко…
Егор Чурсин не намеревался ругать свою мать. Он любил своих родителей, любил их в равной степени. Он прекрасно знал, что ни отец, ни мать не хотели, чтобы их единственный сын стал ученым, тем более, историком. Они с самого раннего детства знали одно: лишь мозолистыми руками можно заработать себе на кусок хлеба. Однако своему сыну не хотели перечить. Они каждый день видели и обратное. Чиновники от партии имели куда больше в своей жизни, чем те, кто трудился у станка или стоял за прилавком. Семейное празднество по поводу научных достижений сына в доме Чурсиных затянулось. Все легли в постель далеко за полночь.
Виновник торжества с радостью плюхнулся на мягкую перину и мгновенно заснул. Через час он проснулся и вышел на улицу. Мороз был жуткий, за тридцать градусов. На морозе Чурсин стал немного приходить в себя. Его радовал очень теплый прием родителей. Его, как сына, все это многому обязывало. Вскоре он вновь оказался в постели, опять заснул. Проснулся он очень быстро и долгое время не мог отойти от страшного сна. Он видел Инну, которая была почему-то голой и звала его на помощь. В его голову тотчас стали приходить тревожные мысли, одна страшнее другой. Чурсин, едва забрезжил рассвет, решил ехать в Тарск. Уговоры родителей остаться дома и вместе провести Новый год, на него не действовали. Не действовали и слезы его матери, которая принялась причитать, чтобы его уговорить. Никто и ничто не действовало. Чурсин старший, видя бесполезность всех попыток, сдался. Он подошел к жене, и полуобняв ее, сквозь слезы произнес:
– Слушай меня, мать… Наш Егорка стал взрослый и умный… Не будем ему мешать в выборе своей жизни… Пусть едет…
Затем он подошел к сыну, и сжав его плечи, сказал:
– Егор, моя и твоя жизнь не есть две капли воды… Это и хорошо. Я думаю, что и для тебя наступила пора семью заводить. Если у тебя есть любимая женщина – езжай. Люди, любящие друг друга, должны все радости и горести делить только вместе…
Чурсин приехал в Тарск в полдень. Многотысячный город был полностью погружен в предновогодние заботы. Свидетельством этому было множество елочных базаров. Лесные красавицы он видел почти на каждой улице, в пролетающих мимо него автобусах и легковых автомашинах. Первым делом он решил купить красные розы. Они могли быть только на привокзальном рынке. И в этом он не ошибся. Продавцы цветов обосновались в небольшом сборном домике. Цены очень кусались. Он очень долго торговался, прежде чем в его руках оказался долгожданный букет из трех больших роз. Затем он направился к стоянке такси. Вскоре он оказался возле знакомого дома и подъезда. Он стремительно взлетел по ступенькам на четвертый этаж и с замиранием сердца нажал на копку звонка. Дверь никто не открывал. Он нажал еще и еще. Только через минуту, а может и больше, за дверью раздался знакомый голос. У него сразу же отлегло от сердца. Он медленно опустился на корточки и закрыл глаза. Кускова, открыв дверь своей квартиры, и увидев своего любимого мужчину в необычном положении, в руках которого были ее любимые розы, с тревогой в голосе стала его спрашивать:
– Гошенька, Егор Николаевич! Что с тобою случилось? Что произошло? Скажи же мне… Я очень тебя прошу…