Ислам и мир: восток глазами классиков - стр. 27
Так наперебой говорили киржимы (перевозчики), когда Хлебникову надо было из порта Энзели попасть в Казьян (район, расположенный на берегу).
Хлебникову кажется, что не только люди, но и вся природа здесь признала в нём своего.
Исмагил Шангареев
Читая и перечитывая поэму «Труба Гуль-муллы», отчетливо видишь, что Иран глубоко проник в художественное сознание Хлебникова не просто как локально-пространственное понятие – часть Востока, но как концентрированное выражение природы, культуры, религии. Иран принял его как Гуль-муллу, и он передал в своей поэме лично пережитое и прочувствованное, погрузившись в мир, где
Подобное духовное зрение – бесценно. Я как человек отдавший много лет жизни служению Создателю в сане муфтия, могу с полным основанием говорить, что столь глубокая передача красок мусульманского мира, это не просто попытка некого пересказа, но бесконечно сложный процесс пропускания через себя реалий иного мира, поиск внутренних резервов русской души для постижения Востока в том, что для неё узнаваемо, наполнено древними знаками единства, исторического родства. И совершено справедливо Юрий Николаевич Тынянов в предисловии к I тому «Собрания произведений» поэта, говоря о принципах введения реального иранского материала в художественную структуру поэмы, отмечал: «В настоящем издании приводятся комментарии человека, знавшего Хлебникова во время его странствий по Персии, к его поэме «Гуль-Мулла» – и каждый мимолетный образ оказывается точным, только не «пересказанным» литературно, а созданным вновь».
Когда мы говорим о синтезе Запада и Востока, важно учитывать именно эту способность идти не путем «пересказа», а путем глубочайшего синтеза, который убирает «перегородки между культурами и религиями, позволяет находить общечеловеческие ценности везде, где все спешат:
Нурали Латыпов
Я рад, что мы оба не сговариваясь приняли интуитивную поэзию Хлебникова, которая восходит к его глубокому и самобытному, отчасти физико-математическому восприятию, как реальности, так и языка, на которым он пытается передать всё многообразие мира, его простоту и человечность. В его путешествии по Ирану он находит много подтверждений единства мира и по-детски радуется этому.
Садись, Гуль-мулла.
Чёрный горячий кипяток брызнул мне в лицо.
– Чёрной воды? Нет, – посмотрел Али-Магомет, засмеялся:
– Я знаю, ты кто.
– Кто?
– Гуль-мулла. – Священник цветов?
– Да-да-да.
Вот она, «неслыханная простота» Пастернака, которая «всего нужнее людям». Вот он диалог культур, в котором космический взгляд Хлебникова видит оттенки иной реальности.