Искушение Ганеши - стр. 46
– Ну, ты и гад! – скривился Аполлон от боли и, закрыв лицо кулаками, как от удара, глухо зарычал.
– И вовсе не столь идеального, – усмехнулся Дез, заметив, что задел его за живое, – каким бы отзывчивым ты не пытался для неё стать. Которого они в любой момент, как твоя Сиринга, отшвырнув тебя, могут тут же поменять на более подходящий вариант для их уже внезапно изменившихся потребностей. Коим несть числа. Материальных или духовных ли, не важно. Для удовлетворения каждой из которых они готовы завести себе по отдельному любовнику. О чём и хвастались недавно подруги Ириды. Думая, что я через межкомнатную дверь не слышу из комнаты, о чем они там говорят на кухне. Ржа над своими мужиками, как лошади. Единственное, от чего любая девушка реально не в восторге, так это от претензий каждого из фаворитов на её «священный трон». Если не веришь мне, то почитай Брюсова, у них совсем другая психология.
– Да почитал я его всегда, – подавленно признался Аполлон. – Только не хотел ему верить. Думая, что это не более, чем литературная гипербола.
– Каждая из них с момента полового созревания лишь расширяет свой гарем. Который тем больше, чем баба богаче эмоционально и красивее. Прежде всего – душой.
– Да, у некоторых души особенно плотные, – признался Аполлон. – А другие – пустотны.
– Некоторые сразу же от изменившей им отказываются. Некоторые усмиряют её и остаются. Как я. Но все, кроме тебя, об этом знают и постоянно помнят. Держа ухо в остро! Поэтому в древности и забивали начавшую изменять камнями, что её уже не переделать. Измена полностью меняет её мировоззрение на то, которое я тебе только что описал.
– Так вот почему Творец говорил, что каждый, «кто разводится с женою, кроме вины любодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать; и кто женится на разведенной, тот прелюбодействует», – дошло до Аполлона.
– А капитализм и социализм, желавшие задействовать женщину в работе на равных с мужчиной, своим уравниванием её в правах, пытаясь дать ей шанс возвыситься над мужчиной и пробудить в ней ломовую лошадь, лишь разбудили в ней снова эту гаремную психологию. Которую из женщин в традиционных обществах так долго выколачивали. Кто – палками. А кто – камнями. И не урезали их в правах, а лишь указывали им на их социальную нишу – деторождение и воспитание потомства. Для того чтобы научно-технический… разврат не лишал нас всех будущего. Как теперь. Когда никто не вышел из дома, видя, что страна в опасности, чтобы встать на её защиту. Во время ГКЧП в России в девяносто первом. А наоборот, вышли только лишь для того чтобы помешать тем, кто ехал на танках для того чтобы её защищать. И тем дружно помогли развалить свою страну. Под самыми красивыми лозунгами о свободе и демократии.
– Красота спасет мир, но погубит человечество, – усмехнулся Аполлон.
– Жаль, что никто кроме нас никогда не поймёт, о чем это ты. На самом деле.
– Ведь никто не понимает ни того, что такое подлинная свобода, ни того, что такое настоящая демократия – власть тех, кто уже разбудил в себе своей гений!
– И стал внутренне свободным. Как и завещал Платон!
– Думаю, Дез, ты безусловно прав, – признался Аполлон, чуть задумавшись, – но, как обычно, лишь на половину, – усмехнулся он.
– Что значит, лишь на половину? Да я прав на все сто! Тем более, что сам Творец со мной согласен!