Искушение Ганеши - стр. 20
И Фетида периодически вовлекала своего более младшего и более лояльно настроенного кузена, который был её одногодкой, как и других, более старших его по званию зевак, которых даже не приходилось звать, в свои долгие брачные игры камышовых енотовидных собак. С Афродитой.
– Этой породистой сучкой! – усмехался Ганимед. – А тем более – зевать со скуки. Или – выть на луну! Не в силах больше сдерживаться от напряжения в полнолуние их страстей.
Наблюдая, как они вначале целуются друг с дружкой, желая как можно глубже «завести» того, кого они завели к себе в квартиру. Поужинали, выпили, усадили на кресло и попросили немного подождать. Посмотреть видеоклипы. Пока они, под музыку, без него расслабятся.
– Ведь тебе к нам нельзя! – улыбалась Афродита.
– Тем более – со своей сестрой! – смотрела Фетида строго. – Ты будешь сегодня паинькой? Снова опускали полупрозрачный красный балдахин и начинали, с усмешками, делать вид, что открыто наслаждались друг другом. Без оглядки на возбуждение их невольного зрителя. Который искоса пожирал глазами этот оживающий у него на глазах видеоклип. Пока этот шалопай не выдерживал… паузу и не набрасывался на них. Сам.
– Собака!
Насилуя их обеих. По очереди. За счастьем!
– Каков подлец?! Ты опять? Паскудник! Иди сюда, я тебя накажу! Где твой ремень?
И пока Ганимед, подрагивая от возбуждения, насиловал Афродиту, Фетида его слегка за это наказывала. По голой заднице!
А затем, не выдержав этого унижения, он мстил своей обидчице! Покусывая её от возбуждения. Несмотря на то, что это была его двоюродная сестра. Мстил и мстил. Изо всех сил!
А когда это животное, не сдержавшись, начинало кусаться, набрасывали ему ремень на шею, оттягивали пасть этого бешеного уже пса, стягивали ремнём руки и привязывали к батарее. Раз он такой несдержанный. Зализывая друг другу, в шутку, свои раны. У него на глазах. Пока он бился на полу в истерике, желая продолжить. «Пытку».
Пока кто-нибудь из них ни жалел его, подходил к нему, ласково целовал и утешал. Своим телом. Искренне ему сочувствуя.
– В конце концов, он ведь тоже человек?
– Уже, – усмехалась Афродита. Которая видела во всех мужчинах исключительно кобелей.
Но не освобождая рук. Кабы снова чего не вышло. Из этого животного.
И таким образом игрались с ним, время от времени, не один месяц. Медовый. Слаще, чем нектар! Обеспечивая его исключительно светлыми воспоминаниями.
И Ганеша, в ответ на это, делился с ним своим подвалом бессознательного, рассказывая о сердечных подвигах Диониса.
– Чтобы потом, забыв обо всём, снова напроситься к Афродите в гости. От нечего делать.
Ведь меня всё никак не брали в армию, и я, если честно, не знал, чем себя занять. А дома сидеть так скучно! Уверяя их, что за пару недель всё-всё уже понял. И теперь – Хороший. По-настоящему! И буду паинькой. Клянусь!
Чтобы вечером с удивлением убедиться в том, что он – Плохой! Хуже некуда!
– Сволочь!
И понести за это заслуженное наказание. У чугунной батареи отопления. Наслаждаясь тем, как одна из них затем его утешала. Исполненная сочувствия и совершенно искренней любви. На глазах у другой.
Которая, не выдержав, присоединялась к ней. И любила его ещё дольше.
Но уже через час столь домашнего рая они обе снова забывали о нём. И уходили покурить на кухню. Оставляя, от обиды, биться в истерике в углу. До изнеможения.