Искушение Ганеши - стр. 15
Слава богу, что Фетида сидела сзади и ничего этого не видела. Как бурно её Ганешенька реагирует на их рассказы. И лишь по их невольно пробегавшим по лицам улыбкам могла догадаться о том, что происходит спереди.
Но не догадывалась. И слава богу! Что у них хватало такта этого не замечать. Ведь от этого он слушал их лишь ещё внимательнее. И становился ещё более участливым к их нелёгкой, такой, судьбе. И искренне желал… им помочь. Хоть чем-то. Что так и выпирало у него из нутра. И из штанов.
– Чтобы я могла это оценить? – подмигивала Афродита.
Что он действительно готов… ей помочь. А не умозрительно. И уже начинала строить на него свои планы. Вписывая его в свою умопомрачительную Сказку. Ведь его ум – это первое, от чего ей необходимо было избавится, как и любой самке (тарантула), чтобы тот не мешал ей его использовать. И его Дионис охотно ей в этом помогал. Вытесняя Аполлона. Заставляя Ганешу тупить и помогать ей тут же исправлять его дорожные ошибки. С невольной улыбкой. Понимая почему, на самом деле, это происходит.
В отличии от Фетиды.
Короче, было весело. И вжвак быльём поросло.
Глава 5
Когда приехал Орфей. И они решили, что пока Дионис будет учится в автошколе «на права», Орфей сходит на остров Крит, купит там пару машин и сразу же погонит их к себе во Фракию навестить родных. Продаст их там и как раз вернётся. Зарядит Диониса баксами, тот пойдёт за машинами на остров Крит и возьмёт под «ноль-три Экю» что-нибудь реально крутое, на чём можно будет серьёзно навариться. А там…
Но часто ли наступает это заветное Там? Орфей, чтобы лишний раз не обольщаться, никогда туда не заглядывал.
Да и не видел он так далеко. В силу и физической и духовной близорукости. Не понимая ещё насколько туго это взаимосвязано.
Ведь недаром Господь именно ослепил Савелия. Чтобы вернуть ему прежде всего духовное, а уже затем и физическое зрение. Чтобы не вышло также, как и с Илией, которому Господь просто забыл вовремя вернуть зрение. Вынудив того подняться прямо пешком на Небо. На разборки! Заставив Его там отдуваться и жутко краснеть в лучах заходящего солнца, уверяя при всех, что больше подобного ни с кем и никогда далее не повториться! Установив с тех самых пор эту жёсткую зависимость.
Ведь сам Орфей, пока служил в Пимплеи в армии, женился на местной леди. И ни разу об этом не жалел. Ну, хотя бы потому, что только у неё, как у истинной леди, хватало такта его не ревновать.
Несмотря на визги её подруг! Которых он давно уже всех обесчестил, но так и не решился ни на одной из них женится. Из-за вульгарности их манер. Особенно, в постели. Демонстрируя ему свои возможности обрести именно с ней своё неземное счастье. Пока не повстречал Эвридику.
Или – её квартиру?
Которая спокойно говорила теперь их трёхлетней дочери в присутствии смущённого Ганеши:
– Наш папа б…ять!
Заставляя Орфея жутко краснеть. Перед дочерью. Которая повторяла за матерью это глупое слово.
– Кто наш папа? – выразительно спрашивала мама.
И дочь вопросительно смотрела на папу. Молча наблюдала, как тот, смущаясь, краснеет и отрицательно мотает головой, и чётко повторяла за матерью:
– Бьять! – и весело смеялась, думая, что это игра. Наблюдая противоречивые реакции родителей.
– Ну, зачем, для чего ты Так говоришь при дочери? – спрашивал Орфей. – Вот чему ты этим её научишь? – продолжая, в недоумении, осуждающе мотать головой.