Искупление – Дорога к жизни - стр. 2

– Нет, он не может меня помнить, ведь он никогда меня не видел, – пытался успокоить я сам себя.

Но другой – странный, насмешливый голос в моей голове парировал:

– А почему нет? Мог. По телевизору или в газетах.

– Но откуда? – спрашивал у него я, – Ведь прошло столько лет, я даже сам иногда с трудом узнаю себя на старых фотографиях?

– Ты сам все знаешь, – отвечал мне голос, – Невозможно полностью стереть прошлое.

Мои губы беззвучно шевелились в этом безумном диалоге, поэтому со стороны я наверное был похож на городского сумасшедшего. Занятый своими мыслями, я вдруг почувствовал на себе чьи-то пристальные взгляды, поднял глаза и увидел, что слева от меня, за стеклами большого, не то окна, не то двери, снаружи здания столпились дети. Их было много, разных возрастов, мальчики, девочки. Все они пристально смотрели на меня, пытаясь поймать мой взгляд своими глазами. Те что помладше – больше смотрели со страхом, некоторые с любопытством и даже с почтением, а те кто постарше нагло, насмешливо и даже с вызовом. Но в целом во всех их взглядах читался один немой вопрос: «Что этот странный человек забыл здесь, в этом детском приюте, на задворках человеческой жизни?». Наша молчаливая дуэль взглядов была прервана появлением дежурного воспитателя этого приюта. Увидев толпу детей за окном, эта мрачная женщина резко махнула им своей рукой, после чего всех случайных зрителей сразу же как ветром сдуло, видимо ее авторитет здесь был непререкаем. Да и по внешности эта женщина-воспитатель выглядела весьма внушительно: высокая, рослая, со стальным взглядом. Как и те странные дети за окном, она очень долго и пристально рассматривала меня. А я сразу же подумал, что эта женщина воспитатель чем-то напоминает мне Бабу Ягу из одной старой детской сказки. Она была даже одета схоже – в длинную черную юбку и коричневую толстую вязаную кофту с высоким воротником. А ее лицо – худое, вытянутое, с большими впалыми глазами и длинным, прямым носом. Воспитатель не представилась мне, видимо считая это ниже своего достоинства. После некоторой паузы, она строго сказала:

– Вы знаете, я сейчас сходила к нему, он еще завтракает. А пока давайте еще раз посмотрим все ваши документы. Для этого пройдемте со мной наверх в мой кабинет.

В ответ на это, я попытался как-то не очень убедительно отказаться, ответив:

– А что там смотреть. Вы же все уже видели.

На строгую женщину-воспитателя мои слова по-видимому не произвела особого впечатления, поэтому она, не говоря ни слова, повернулась ко мне спиной и пошла к лестнице, ведущей на второй этаж. А мне ничего не оставалось как только последовать за ней. Внутри меня уже тлело глухое раздражение, но я все еще пытался оставаться вежливым насколько можно. При этом я понимал, что без скандала теперь уже наверное не обойтись. Мы поднялись по большой широкой лестнице на второй этаж здания, затем прошли по какому-то длинному коридору и вскоре оказались в небольшом кабинете, по-видимому служившим в этом приюте чем-то вроде учительской. На пути сюда женщина-воспитатель несколько раз повторяла мне свои вопросы про то, есть ли у меня все требуемые разрешения, кроме того пыталась выпытать кто я такой и где работаю. А я чаще отмалчивался или бормотал что-то невнятное вроде: «Родственник, разрешили, так надо в общем». В кабинете, строгая женщина-воспитатель снова попыталась начать свой допрос, словно изображая следователя, но теперь я уже не смог сдержаться. После нескольких минут взаимного «трахания» мозгов, я раздраженно произнес ей: «Послушайте, ведь я уже показывал вам все нужные вам документы, в них подробно прописано кто я и зачем». Сказав это, я осекся, ожидая услышать в ответ волну гнева и раздражения, но ничего не последовало. Скорее всего женщина-воспитатель не решилась на это, толком не разобравшись, кто я такой. Если честно, то моя внешность действительно была весьма странной и необычной для этого места. Мой возраст слегка за 30, но выгляжу я моложе, рост выше среднего, спортивного телосложения, но уже слегка заплывший офисным жирком. Для солидности я напялил на себя темно-синий пиджак от своего самого дорого костюма, а под него одел белую рубашку, но без галстука. Все это выглядело немного нелепо в сочетании с потертыми синими джинсами и давно не мытыми белыми кроссовками. Кроме того, в отличии от большей части приходящих в это место людей, мое лицо выражало не жалкую покорность и заискивание, а некоторую наглость и даже надменность, необходимую для тех случаев, когда важный человек приехал получить свое, пусть даже и не совсем по праву. К тому же приехал я сюда на довольно дорогом микроавтобусе с водителем. Надеюсь пока еще никто не заметил наклейки с надписью «Аренда» на заднем стекле. Возможно все здесь думают, что это моя личная машина и водитель. Да и вообще, все происходящее здесь, в данный момент было неслыханно для этого места: какой-то странный человек «с улицы» забирает из приюта ребенка, да еще и официально, со всеми разрешениями и согласованиями, без каких-либо предварительных встреч, уговоров , запросов, расспросов. У большинства обычных людей на это уходят если не годы, то как минимум месяцы, плюс куча бумажной волокиты, ожиданий, нервов и самое главное денег. Конечно, я тоже прошел свой тернистый путь и не свалился сюда как снег на голову. В моем случае все было заранее решено и дата моего появления здесь и то что я приеду сюда для того, чтобы забрать одного из отправленных сюда «доживать» обитателей. Эта женщина-воспитатель ни за что бы не стала ничего для меня делать, если бы не звонок и указание свыше от местного отдела опеки. Они позвонили ей заранее и обо всем рассказали еще до моего прихода, иначе мне бы даже ворота на входе этого приюта не открыли. Тем не менее женщина-воспитатель продолжала упорно делать вид, что ей нужно ускориться, а для этого от меня требуется «инициатива». Я может быть и рад был бы ей хоть что-то предложить, но денег с собой у меня оставалось только на то, чтобы рассчитаться за такси. Еще некоторое время воспитатель тянула время, с задумчивым видом говорила, что в документах что-то не так, потом куда-то звонила, вернее снимала трубку и пыталась набирать какие-то номера, в итоге, поняв что от меня она ничего не получит, посмотрела на меня взглядом полным презрения и разочарованно произнесла: «Хорошо, пройдемте за мной в другое крыло здания».