Исключительное право Адель Фабер - стр. 21
— Ты говоришь, как сумасшедшая, — он нервно дернулся в кресле, и на мгновение его маска хладнокровия соскользнула, обнажив растерянность. — Женщина твоего положения не может просто... уехать и жить как ей вздумается.
— Не может? — я горько усмехнулась, останавливаясь у высокого окна, за которым уже сгустились сумерки. — Или ей не позволяют? Разница существенная, не находишь?
— Чего ты от меня хочешь? — муж резко поднялся, опрокинув бокал с вином, и шагнул ближе. — Я предлагаю тебе вернуться к прежним отношениям. Ради сына, ради положения в обществе. Я даже готов... — он запнулся, словно слова давались ему с трудом, — я готов дать тебе больше свободы. Позволить заниматься благотворительностью или... чем там обычно занимаются женщины твоего круга.
Я смотрела на него, а перед глазами проносились образы из памяти Адель — как он игнорировал её на приемах, оставляя одну среди хищных улыбок и оценивающих взглядов; как заставлял надевать открытые платья в холодную погоду, глухой к её робким возражениям; как оставлял наедине с мужчинами, чьи намерения были более чем очевидны. И мои собственные воспоминания — его насмешки, его угрозы, его попытки манипулировать мной…
— Не впутывай сюда Этьена, — резче, чем следовало, ответила я, невольно отступив в сторону, увеличивая расстояние между нами. — Он достаточно взрослый, чтобы понять, что его родители не могут жить вместе. И достаточно умен, чтобы видеть, как ты относился ко мне все эти годы. Как использовал меня. Как обращался словно с красивой куклой, которую можно выставлять напоказ, когда нужно, и запирать в шкаф, когда надоест.
— Ты... — осекся муж, сжав кулаки так, что побелели костяшки. — Я не узнаю тебя. Ты говоришь... странные вещи. Непозволительные для женщины твоего круга.
— Может быть, я просто наконец-то говорю то, что думаю, — я скрестила руки на груди, глядя ему прямо в глаза. Мой голос звучал твердо, хотя внутри все дрожало от напряжения. — Без страха, без оглядки на твое мнение или мнение общества. Может быть, та болезнь не только отняла силы, но и дала кое-что взамен — понимание, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на страх и молчание.
Себастьян не ответил, просто смотрел на меня долгим, непонятным взглядом. В его глазах боролись противоречивые эмоции — гнев, недоумение и что-то еще, что я не могла разгадать. На лбу пролегла глубокая морщина, а пальцы нервно теребили манжету, как делал Этьен, когда волновался. Затем, так и не сказав больше ни слова, он резко развернулся и вышел, хлопнув тяжелой дубовой дверью так, что дрогнули хрустальные подвески на люстре.
Я же опустилась в ближайшее кресло, чувствуя, как дрожат колени. Этот разговор забрал у меня больше сил, чем я ожидала.
8. Глава 7
Неделя, казалось, тянулась бесконечно. Дни сливались в однообразную череду обязательных приемов пищи, прогулок, разговоров — и ожидания. Я старалась проводить с Этьеном как можно больше времени, зная, что это, возможно, последние наши встречи. Мы ходили в музей, в книжные лавки, просто гуляли по парку, разговаривая обо всем на свете. Я слушала его мечты, его планы, его страхи — и с каждым днем все труднее было представить, что скоро я его оставлю. Но каждый раз, когда эта мысль приходила мне в голову, я вспоминала слова Себастьяна, его взгляд, его отношение к Адель — и понимала, что не могу остаться. Не ради себя, не ради него, и даже не ради Этьена.