Исчезающий: За горизонтом событий - стр. 10

– Ты увидел энергоотток? – спросил он.

– Нет, в том и дело, что не увидел. У него разабалансированна Муладхара, отсюда я сделал вывод, что если не сейчас крадет энергию, – кивнул в сторону засаленного соседа, – то наверняка он ей периодически подпитывается.

Пока я предлагал свою версию, китайский Борис отбивал пальцами ритм на своем стаканчике с кофе. В том ритме я узнавал не попытку остановить обморожение пальцев в достаточно прохладную осень, а желание занять себя в момент, когда я говорю полную чепуху.

– Ты чувствуешь запах? – поинтересовался он.

– Да, запах тревоги.

– Давай по порядку. – предложил он, прихлопнув по коленям, – Ты увидел двух приятелей, один из которых неопрятный, а второй одет как с иголочки, но от него исходит запах тревоги и разбалансированна Муладхара. И после этого ты сделал вывод, что возле него находится крадник? Но если ты не увидел оттока энергии от одного к другому, то это не крадничество. Если рядом с жертвой находится крадник, энергия не перестает перетекать от жертвы к краднику. Почему ты не рассматриваешь вариант с колдовством?

– Смысл ведь один: один человек делает жизнь другого хуже.

– Не совсем, – он покачал головой. – Конечно, есть ритуалы, называемые «крадник» – когда через предметы происходит воровство способностей, либо энергии, и этим промышляют как колдуны, так и, собственно, крадники. Отличает одних от других то, что крадники имеют в своем арсенале лишь способность воровства через предметы, а колдуны могут красть энергию, возвращать ее, наводить порчи и проклинать. А это уже другой уровень…

Я вновь посмотрел на засаленного парня. Пытаясь увидеть в нем колдуна, мне в голову приходил лишь образ Славика – внешне непутевого, но, на самом деле, очень умного человека. Он так же сидел рядом и с открытым ртом внимал мои слова, словно собака, перед носом которой трясут костью, но ввиду того, что она без ног, дотянуться до нее не представляется возможным. С таким же выражением лица, словно на него садились не один десяток раз. И, конечно же, гнилыми мотивами. Я не ставил под сомнение слова китайского Бориса, отчего даже мысленно не колебался относительно того, что перед нами колдун. Но имея в голове образы, сложенные с помощью фильмов, мне было тяжело принять подобных ничтожеств за колдунов.

– Более того, – тем временем продолжал китайский Борис, – и ты, и я можем проклясть словом. Но если нам для этого требуются очень сильные отрицательные эмоции, то для колдуна это раз плюнуть. Присмотрись к жертве: у него задета лишь одна чакра. Знаешь, почему?

– Если отталкиваться от собственных предположений, которые я уже озвучил, то крадник нашел уязвимость или искусственно создал ее, после чего подключился к чакре и периодически, по мере необходимости, высасывает энергию из жертвы, – я взял паузу, поднял глаза на памятник Пушкину, затем перенес взгляд на китайские автомобили, мчавшиеся по Ворошиловскому проспекту, после чего подытожил: – Но если моя версия не подходит, я готов выслушать китайскую. Тем более это сейчас тренд такой.

– Я русский! – громко отреагировал китайский Борис.

Его реакция доставила мне удовольствие, а окружавшим нас людям, сидевшим на лавочках, дала небольшую передышку в диалоге.

– Над жертвой совершили обряд! – понизив голос, сказал он.