Инварианты Яна - стр. 23
– Где она?
Инна уступила место за терминалом начальнику, ответила с видимым удовольствием:
– В Энрико Ферми.
– Это верхний корпус? Что там у вас?
«Что Сухарев пишет? Что ему отвечают?»
– Там у нас бигбрейн, – сказала Инна. – Лаборатория матлингвистов. Светлана Васильевна у себя.
А на терминале:
«Света, мы у Яна. Нужна помощь. Надо определить…» – успел разобрать инспектор, потом строчки рывком уехали за экран, остался хвост ответа Берсеньевой: «…этим и занимаюсь».
Андрей Николаевич оглянулся, перехватил взгляд инспектора, скривил губы, снова повернулся к терминалу.
«Чужой мои читает письма», – прочёл его сообщение Володя. «Пусть», – коротко ответила Светлана Васильевна.
«Может, тогда голосом?».
Вместо ответа в углу экрана возникло окно, в нем – подсвеченное лицо Берсеньевой.
– Потому что всё равно Владим Владимыч рядом, как раз у меня за спиной, – предупредил Сухарев.
– Владим кто? – рассеянно переспросила Светлана Васильевна. Видно было, нечто занимает её куда больше, чем разговор. – А, вот вы о ком! Господин инспектор, моё почтение, – сказала она. На миг отвлеклась, затем снова вернулась к неведомому занятию.
– Светлана Васильевна, – произнёс официальным тоном Владимир, – я должен задать вам несколько вопросов.
– Вопросов и даже несколько? Подождать придётся, я занята.
– Но избранная вами линия поведения…
– Бросает тень на мою репутацию? Пусть. Есть вещи поважнее вашего мнения обо мне и о моём поведении. Мне действительно некогда, память Яна важнее.
«Как Сухарев на неё пялится!» – заметил мимоходом Володя. Сказал:
– Разговор не займёт много времени, давайте я зайду к вам, если вам действительно некогда.
– Не зайдёте. И не только вы. Никто не зайдёт к Аристотелю, пока я не решу, что можно.
«Она снова что-то выстукивает. Клавиши щёлкают, в микрофон слышно». Тут инспектора осенило: «Память Яна, она сказала! Сухарев спрашивал её, она ответила, что как раз этим занята. Они сделали новый скан!»
– И что там, в скане? – быстро спросил он.
Андрей Николаевич втянул голову в плечи.
– Та-ам?.. – протянула Берсеньева. – В скане? В сканах, вы хотели сказать. Шум маловразумительный, но есть островки. Слышите, Андрей? Понимаете, что это значит? Изолированные области. И кроме них – регуляризованные тёмные массивы, с которыми и так всё ясно. Кажется, я поняла, что произошло. Поэтому никто, кроме меня, не подойдёт к «Аристо», пока не закончу расшифровку и не построю инварианты преобразования.
– Вы закрыли доступ к массивам? – спросил Сухарев, растягивая слова, как будто не верил.
– Да.
Окно связи исчезло с экрана.
«Поговорили, – думал Володя, изучая застывший лик Андрея Николаевича. – Она довела идола до полной одеревенелости. Ну-ка, я его шевельну».
– Вас лишили доступа к телу, господин заместитель директора?
– К телу? – удивился Сухарев, глянув туда, где лежал Ян. – Не к телу, а к расшифровкам скана памяти. И не ко всем фрагментам расшифровок, а к части. И не лишили доступа, а запретили что-то менять. И не только мне, а и всем нам.
– Как же Светлана Васильевна посмела монополизировать память директора?
– Посмела, как видите. И не память она монополизировала, а право на расшифровку. Да, Свете смелости не занимать.
«Определённо, он к ней неравнодушен. Это тоже возьмите на заметку, инспектор».