Интимная культура Руси - стр. 11
Сейчас оно абсолютно нейтрально. В кои-то веки у нас появилось пусть заимствованное, но хотя бы нейтральное слово для секса. А так с сексом лингвистические проблемы.
Однако я замечу, что слова "мужеложество" и "скотоложество" обозначают весьма неприличные аспекты, но, в отличие от мата и всякого разного другого, принадлежали всегда к абсолютно нейтральному слою лексики, они стопроцентно нейтральны, что меня всегда очень сильно веселило. И когда нам пытаются доказать, что гомосексуализм – это что-то заморское, идейно чуждое русской культуре, я всегда говорю: простите, а как же быть со словом, в котором два славянских корня – "мужеложество", оно относится к очень древнему слою русской лексики. И все хорошо, слово нейтральное, хотя лично я ничего хорошего в мужеложестве не нахожу.
И, конечно, там, где мы упоминаем скотоложество, я всегда радостно произношу термин "птицеблудие". У меня с этим словом был смешной опыт: когда я его впервые узнала, мне было сорок пять лет, казалось бы, не девочка. Так вот, я покраснела просто как маков цвет, я долго бегала по потолку с воплями "а как вообще это", мне компетентные люди объяснили, что яйцо, особенно утиное, довольно большое, и следовательно, воспользоваться птицей, в частности уткой, в этом аспекте ничто не мешает… и так далее.
Поэтому сразу отмечаем этот факт – мужеложество, скотоложество и птицеблудие были примерно всегда, и на определенных этапах русской культуры они были практически легализованы. Это были самые разные периоды, забегая вперед, это было и при Иване Грозном, и при Алексее Михайловиче, и при Петре Первом, относились к этому довольно спокойно.
Возвращаясь к той самой картинке, которая "охота на кабана". Понимаете, какая штука: утка, конечно, может ущипнуть, но она сравнительно безопасная. А вот что касается скотоложества со свиньей, то мне на этот счет подумать страшно. И у меня большие вопросы к картинке в том смысле, что если мужчина хотел использовать животное с этой целью, то разумнее брать овцу, известна история про корову, и крайне неразумно брать свинью, просто потому, что это хищное животное. Я напоминаю всем прекрасно известную историю из поэмы Некрасова "Кому на Руси жить хорошо", когда свинья, вполне домашняя, не дикая, съела двухлетнего мальчика. (И это почему-то проходят в школе. На меня это производило чудовищное впечатление, я отказывалась верить в смысл прочитанных мною вполне русских слов).
Мы сейчас не будем рассматривать тему свиней у кельтов, я скажу несколько буквально слов о том, кто такой кельтский свинопас. Это очень высокий человек, вооруженный серьезной дубиной, который способен с этой дубиной со свиньями управляться. И образ свинопаса как мрачного, угрюмого, естественно, ходящего со своими свиньями неизвестно где, в кельтской культуре очень четко представлен.
Быть свинопасом – это очень серьезное опасное дело, недаром они потом в рыцарских романах прямиком в великанов мутируют, и как вы понимаете, вы в рыцарских романах можете встретить довольно много великанов, и все они будут один другого отрицательнее. Характер там тот еще.
Конечно, если ты способен пасти свиней, и они тебя не съедят и слушаются, а еще и кабанчик может быть какой-нибудь, и ты с ним можешь справиться, тебе очень-очень есть чем гордиться.