Размер шрифта
-
+

Интеграция науки и искусства - стр. 9

Большого художника привела в Нижний Новгород заметка из отрывного календаря, в которой он прочитал, что при Дворце культуры имени Ленина функционируюет изостудия, возглавляемая профессиональными художниками. Желание посетить изостудию стало особенно настоятельным, когда выдающийся художник Федор Семенович Богородский узнал, что руководит студией тоже бывший морской офицер – Александр Иванович Маркеев. К тому же Ломов, заинтересованный в именитых гостях, поддержал эту идею, желая приобщить учеников своей знаменитой школы-лицея к профессиональному разговору. Встречи стали проходить в самой изостудии, где занимались мы, дети подросткового возраста, желающие овладеть рисунком, композицией и живописью. Хотя ФСБ не обязан был вести лекционные семинары, а заниматься этим должен был нанятый из Художественного училища педагог Введенский, тем не менее, как объяснил Ломов, наш художник искал общения с детьми по двум причинам. Во-первых, он с малолетства был знаком с «матросней» и бродягами, которых называл «братишками». Одна из его удачных выставок так и обозначала нарисованных им персонажей: «Братишка», «Матросы в засаде», «Нашли товарища» (1932–1933), «Герой гражданской войны» (1935) и другие. Возможно, эта тематика и привела его к руководящей должности в Ассоциации художников революционной России (АХРР). Во-вторых (что было известно только Борису Федоровичу, и он под строгим секретом сообщил это нам), у ФСБ во время ленинградской блокады погиб сын, и он испытывал тягу к молодежи. По указанию адмирала Николая Герасимовича Кузнецова ему разрешили на личном самолете адмирала вылететь в блокадный Ленинград, где вскоре он написал знаменитую картину «Слава павшим героям», удостоенную Сталинской премии первой степени.

Кроме знакомства академиков по Ленинграду, их объединяло и знакомство по Нижнему Новгороду, ведь ФСБ приезжал в свое имение, где жили его предки из села Богородское Нижегородской области. Ему было приятно навещать родственников, писать пейзажи малой родины, но еще большее удовлетворение он получал от общения с нами. Правда, к этому времени у него Уже была большая академическая студия. Он организовал и возглавил кафедру графики и живописи во Всесоюзном институте кинематографии. Однако с нами, мальчишками, делился секретами, проказничал. Некоторые его шутки нельзя было обнародовать, ибо они обижали многих академиков.

Кроме того, ФСБ «обкатывал» на нас некоторые свои неопробированные модели, многое нам рассказывал. Так, он не скрывал от нас, что имел неоднократные беседы с директором-основателем Института росреставрации, академиком Игорем Эммануиловичем Грабарем. Обнаруженные художниками крестообразные фигуры на подмалеванном холсте (еще до написания картины) вызвали у них мысли о набожности художников, как бы крестившихся перед «зачатием» картины. Это было отмечено и раньше, в среде богомазов, которые писали иконы и были людьми верующими. Однако на этой мысли ФСБ и Ломов не остановились. Они беседовали с художниками – «современными безбожниками» и истинными партийцами разрушителями божественных ипостасей – и выяснили, что художники делали какие-то геометрические прикидки на своих картинах. Если какая-нибудь деталь или фигура оказывались на вертикали или горизонтали креста, то они «лезли в глаза» и нарушали композицию всей картины. Например, в известной картине Иванова «Явление Христа народу» Мессия написан почти на вертикали креста и потому выглядит очень выразительным и значительным как по форме, так и по содержанию. Преподаватель черчения Ломов и художник ФСБ пришли к одной и и той же мысли о необходимости поиска значимого пространства в картине. Таким образом, для того чтобы придать персонажу воздействующее значение, необходимо расположить его на одной из вертикалей или горизонталей креста.

Страница 9