Институт фавориток - стр. 46
— Он кусается! — обвинительным тоном заявляет, растирая предплечье. И лишь после этого соизволяет посмотреть мне в глаза.
— Малыш не виноват! — немедленно встаю на защиту питомца. — У него инстинкты! Он свою территорию обитания охраняет. А я, между прочим, вас пыталась предупредить.
— Территорию? — Сиреневый взор вновь опускается, изучая владения шигузути, столь неожиданно ставшие для альбиноса недоступными. — Он на тебе живёт? Я думал, ты его просто так с собой носишь. А как же тогда...
Принц растерянно замолкает, не договорив. Видимо, пришло к нему осознание проблем, которые создаёт присутствие на мне маленького собственника.
— На Рооотоне? — прихожу на помощь, потому что меньше всего мне нужно, чтобы он у кого-то другого решил это выяснить. — Так там мы потому окна и закрываем, чтобы между малышами соперничества не было. Очень уж их много, — вдохновенно сочиняю. И ведь не лгу! По сути, так и есть, за исключением того, что именно в попытках избежать внимания шигузути никто их к себе и не подпускает. Эпизодические прорывы, которые бывает трудно пресечь, не в счёт.
— Я не об их взаимодействии между собой. Я о том, как вы личные отношения выстраиваете, имея такую обузу? — Атиус недовольно морщится. Шагает к столу и, опираясь на него бедром, принимается закатывать рукав.
— Ну как... — Я пожимаю плечами, опускаясь на стул. — Сначала мужчина завоёвывает доверие питомца, а потом уже расположение девушки... Больно? — с сочувствием интересуюсь, присматриваясь к нескольким маленьким ранкам, вокруг которых на глазах расползается покраснение. Может, укус шигузути ядовит? Никогда об этом не задумывалась. И не слышала, чтобы кто-то из рооотонцев жаловался.
— Неприятно, — констатирует пострадавший и ободряюще мне улыбается. — Не переживай, у меня хорошая регенерация. Всё, что повреждено, быстро восстанавливается.
Вот только краснота на руке становится сильнее, тонкие губы совсем белыми, а движения неуверенными.
— И всё же вам лучше показаться врачу, — начинаю беспокоиться. Не хватало ещё, чтобы он заболел, а меня в этом обвинили!
— Да, пожалуй... Прости, Дейлина, наш разговор... Отложим. В другой раз... — Речь тоже становится менее внятной, и Атиус осторожно отстраняется от опоры, стараясь не потерять устойчивость.
Дверной проём за ним закрывается, а я по-прежнему сижу в задумчивой растерянности.
Неприятная ситуация. С одной стороны, вмешательство шигузути очень мне помогло, хотя я и без него придумала бы, как заставить принца от меня отойти. С другой, теперь цессянин точно хорошенько подумает, прежде чем попытается заставить мой организм отреагировать на его близость. Если жив останется.
Почувствовав шевеление шигузути, осторожно раздвигаю ткань.
— Ну вот как ты так, а? — спрашиваю любопытную мордочку, которая немедленно высунулась наружу.
В ответ слышу переливчатое журчание, и малыш вылезает полностью. Цепляется лапками за пальцы, шустро забирается на руку и принимается играть, отлавливая собственный хвост. В общем, всем своим видом показывает, что никакой вины за содеянное не испытывает.
В отличие от него я чувствую себя не слишком комфортно. Моя тревога никуда не исчезает, и я с трудом заставляю себя остаться в своей комнате, а не броситься на поиски того, кто мог бы мне рассказать о состоянии принца.