Инквизитору здесь не место - стр. 50

Вынуждена была, но принцесса и этого не признала. Удивительно, как быстро сильные мира сего выдают тех, кто больше им неинтересен.

Или кто стал слишком опасен.

— Я жалею, что пользовалась её услугами. Более того, это я свела Юстану с этой особой.

В сумерках наступает время покаяния, вероятно, душа чувствует приближение ночи. Когда Тьма близко, даже самые храбрые дрогнут сердцем. А хитрые вершат свои дела.

— И где она теперь может быть? Эта особа? Возможно, ей покровительствовал кто-то ещё?

Не надо было давить, да и пришёл я по иному поводу, и всё же был слишком близок к цели, чтобы остановиться. Раз добыча сама плыла к цели. Принцесса вздохнула и опустила голову.

Служанка, присутствующая при разговоре, попыталась помочь её высочеству, откатить коляску к окну, стражники у дверей только и ждали сигнала, чтобы выгнать меня взашей, а принцесса всё медлила. Сопротивлялась, сама того не осознавая.

Моя магия действует и без перчаток, в сумерках природная часть меня, вышедшая из глубинки, становится сильнее.

Я расплачусь за это головной болью позже, принесу покаяние и прибегну к кровопусканию, это будет позже. Когда раскрою дело.

— О чём вы хотели меня спросить, каноник? — голос принцессы стал бесцветным. Она посмотрела на меня, свет от свечей и ламп сотворил с её лицом удивительную метаморфозу: сейчас я разговаривал с женщиной, гораздо старше своих календарных лет. — Ведь не о том, не прячу ли я опальную ведьму на втором этаже замка?

— Совсем нет, ваше высочество. Прошу у вас позволения расспросить Элоизу об этом прискорбном случае. Во имя справедливости и закона. Вот мои письменные полномочия.

Принцесса сделала неопределённый жест, и служанка передала мою бумагу с гербом Святого ордена своей госпоже, которая мельком взглянула и отдала грамоту собственноручно.

— У меня разболелась голова, каноник. Можете спрашивать Элоизу, но у неё дома и лишь один раз. Девушка здесь не при чём.

Я откланялся и поспешил к выходу.

— Не провожайте, — кивнул дворецкому. — Хочу подышать воздухом и полюбоваться садом.

Конечно, меня проводят. Пусть, если я прав, то по пути обрету интересного собеседника.

Дорога, ведущая к озеру, проходила через сад, где в клумбах, несмотря на холодную погоду, всё ещё цвели красные бегонии, романтичные манжетки и фиолетовый ковёр из лобелии.

Я не любил цветы, они напоминали о родных местах и могилах. На старом кладбище за оградами цвели вот такие же лобелии. «Венок ведьм» — так её называют, цветёт лишь там, где применяют природную магию.

Воронов сегодня у озера не было. Я постоял немного, подняв воротник, и медленно двинулся к воротам.

— Добрый вечер, каноник! — окликнула она меня, когда я зашагал вверх по улице.

— Добрый, Гестия, — ответил я через плечо, не замедляя шагу. — Не отставай, на улице холодает

8. Глава 7

Гестия

— Что теперь со мной будет? — спросила я сразу, как мы вышли к экипажу, державшемуся рядом с развилкой дороги. Вороний замок хоть и существовал в некоем отдалении от жилых домов, всё же путь занял не больше десяти минут неспешным шагом.

За это время, что мы с инквизитором шагали по широкой дороге, я бросала взгляд на поле, раскинувшееся по обе стороны. Оно было неплодородным, но буйно цветущим каждое лето.

Говорили, что когда-то люди пытались засевать на нём пшеницу или лён, просто ради забавы, чтобы не пустовало, ибо на пустырях часто образуются «воронки Дьявола» — круги природной Силы, но всё было тщетно.