Инквизитор и ведьма - стр. 4
Робер тряхнул головой, отгоняя некстати нахлынувшие мысли, и рывком распахнул дверь.
– Да?
Стоявший на пороге белобрысый паренек как раз собирался постучать еще раз и уже поднял для этого руку. Когда вместо надежной двери перед ним вырос могущественный кардинал, причем со взглядом, далеким от гостеприимного и миролюбивого, мальчишка от страха пискнул и попятился.
Площадки перед дверью практически не было: ступени подбирались к самой келье. Не найдя под ногами опоры, паренек оступился и начал заваливаться на спину. Неизвестно, чем закончилось бы для него падение с каменной винтовой лестницы. Робер резко выбросил вперед руку, схватил мальчишку за рубаху и с силой дернул к себе.
Падение не состоялось. Паренек обрел устойчивость, но лишь на миг. Затем он тут же бухнулся на колени:
– Ваше высокопресви… пресвя…
– Преосвященство, – подтолкнул его кардинал. – Да?
– Да! Ой, то есть…
Робер досадливо поморщился, но тут, наконец, несмотря на полумрак, заметил: лицо у мальчишки было белее стены.
– Успокойся, парень. Соберись. Что стряслось?
– Ваше…
– Короче, – начал терять терпение кардинал. – Говори толком!
Прозвучало веско. Слова камнем упали на ступени. Как ни странно, это не испугало, а напротив, придало пареньку немного сил.
– Это не я бил в колокол! Я только поднялся, а там Жак, – произнес он почти без запинки. – Жак, сын господина Лефевра.
– Кузнеца? И что? – еще сильнее нахмурился Робер.
– Он висит! – пискнул мальчишка. Под немигающим взглядом кардинала минутная твердость духа юного служки развеялась, как дым от лампады. – В звоннице! В петле! Раскачивается туда-сюда, ну а колокол и звонит!
Кардинал вздохнул. Висельник в базилике – это уже что-то из ряда вон выходящее, как ни крути. По всему получалось, что вожделенному пергаменту придется обождать – и вовсе не минуту-другую.
– Ступай вперед! – он мгновение поразмышлял, как подбодрить паренька, но ничего особо не придумал. – Морис, да? Не трясись ты так! Лучше топай быстрее.
Робер захлопнул дверь, нимало не позаботившись о том, чтобы ее еще и запереть. Дураков, пожелавших обчистить келью кардинала, не нашлось бы во всей Нарбонне. Допустим, воров здесь не сжигали на кострах инквизиции. Но оказаться повешенным за кражу из кардинальской кельи – участь, совсем немногим лучшая. Да и то сказать: чем там поживиться? О том, что их кардинал весьма умерен, даже аскетичен, в Нарбонне знали все. Смешно сказать, в отличие от своего парижского коллеги, у Робера в Нарбонне даже не было своего дома. Жил в базилике, работал в базилике, трапезничал в базилике, вместе со всеми. Роскошью себя не окружал и не давал того же остальным. Специальных эдиктов на этот счет не существовало, но держать ответ под пронзительным взглядом льдисто-синих глаз кардинала, зачем, мол, тебе расшитый золотом камзол, когда не у каждого в Нарбонне сегодня на столе есть хлеб, могли лишь немногие. А в Сен-Валери таких не было вовсе.
Тело бедолаги Жака действительно висело под самым большим колоколом, немного качаясь в опутавших его вокруг шеи и под мышками веревках. Рыжая вихрастая голова завалилась набок, язык высунулся из приоткрытого рта, оттуда же маленьким ручейком стекала еще не высохшая струйка слюны, оставив мокрое пятнышко на простой холстяной рубахе. Еще одно пятно, сильно больше в размерах, расплывалось на штанах.