Инквизитор и ведьма - стр. 2

На столе, помимо открытой сейчас склянки с чернилами, стоял массивный византийский трикирий3 из бронзы. Римская ветвь Святого Престола обычно не использовала такие вещи, но Робер ценил этот трикирий за удобство, а не соответствие традициям. Три свечи давали достаточно света, чтобы кардинал видел не только пергамент, но даже углы комнатушки. В одном стоял небольшой бочонок с чистой водой, которую меняли каждый день, Робер следил за этим. В другом углу, пустом, скреблась мышь, невесть отчего заинтересовавшись кардинальским бытом. Съестного здесь почитай и не было: обедать кардинал спускался в трапезную, где делил нехитрый хлеб с другими священниками и служками, за что те его только уважали. Где-то в одном из шкафов вроде бы лежал мешочек старых сухарей, на всякий случай, но аппетита они не вызывали даже у мыши. Может, потому она и скреблась, выказывая кардиналу свое мышиное недовольство. Такой высокий сан, а никаких гастрономических изысков в комнате нет, возмутительно! Робер слышал этот звук, для кого-то, быть может, раздражающий, надоедливый, но для него – нет. Кардинал не тратил попусту время, не отвлекался от пергамента на суетные мелочи.

Он работал.

Свиток быстро покрывался записанными предложениями. Кардинал то и дело откидывал непослушную прядь темных, почти черных волос, что норовила залезть в глаза. О, эти пронзительно-синие глаза! С колючим и ледяным, смотрящим прямо в душу взглядом кардинала опасались встречаться не только обычные прихожане, но и вполне безгрешные священники. Еретикам же этот суровый взгляд вовсе не сулил ничего хорошего.

Недалеко – казалось, прямо за стеной – зазвонил колокол. Один раз, второй, третий… Медный звон полноводной рекой торжественно разливался под сводами базилики, отмечая полуночный час. Робер машинально отсчитывал удары колокола, в такт мыслям.

– Десять. Одиннадцать. Двенадцать. Тринадцать…

Его Высокопреосвященство нахмурился и отложил, наконец, перо. Колокол продолжал звонить, уже тише, беспорядочнее, затухая.

“Надо будет найти Мориса и научить его считать до двенадцати”, – подумал кардинал со вздохом распрямляя спину и потягиваясь.

На колокольне с сего дня работал новый служка, и он, верно, с устным счетом был не в ладах. Но и то сказать: как тут уяснишь премудрости арифметики, когда пальцев на руках всего-то по пять на каждой?..

Впрочем, разыскивать его не пришлось. На лестнице раздались торопливые, спотыкающиеся шаги, и в дверь постучали.

– Надеюсь, произошло еще что-то, из ряда вон выходящее, – прищурился кардинал.

Пожалуй, тринадцатый удар колокола не мог претендовать на такое звание. Странный, неуместный, бестолковый, – да. Но не более того. Ничего существенного. Разве это выдающееся событие, когда кто-то просто не умеет считать? Разве в славной Франции все уже сплошь образованные? Разберутся! А вот стук в дверь… Видимо, кому-то требуется внимание кардинала? Быть может, об этом избыточном, чрезмерном внимании кто-то вскорости пожалеет?

Одним движением Робер выскользнул из-за стола и серой тенью метнулся к двери. Эдакой быстроты, как правило, никак нельзя ожидать от людей подобного звания. Роберу нравилось замечать вытягивающиеся от удивления лица, когда он прилюдно демонстрировал свою привычку действовать стремительно. Не далее как позавчера, во время фестиваля по случаю Вербного воскресенья