Инфер-10 - стр. 7
– О сиськах! Думай о загорелых сиськах, амиго!
– Чем ты занят, Имбо?
– Отрабатываю долги. Сейчас вот работаю прикормкой на Мумнбу.
– И кого ты кормишь дерьмом?
– Не дерьмом, амиго! Ампленто! Что ты! Я кормлю живущую там, внизу, рыбу семенами ягод красной хмагги.
– И причем тут твоя жопа?
– Так семена проходят через нее! Я жру ягоды, жру горстями, меня проносит до кровавого говна… и обработанные моими кишками семена падают в воду… стекая по щечкам гимнастки… а ведь у нее красивая фигурка была, да? А как тебя зовут, амиго? Я Имбо! Имбо Сесил! Верный срущий раб Рыбака Мумнбы, и вроде как его лодка уже входит в дом…
Об этом живая рыбная подкормка могла и не предупреждать: звук лодочного мотора оборвался у самого проема, и из светлого размытого пятна показался округлый нос достаточно широкой лодки. За секунду до этого послышался хриплый властный окрик:
– Я это! Смотри не урони, бобоччи! А то башку раскрою!
– Бьенвенидо, сеньор Мумнба! – воскликнул Сесил, шлепая ногами по заляпанному дерьмом шару гимнастки. – У нас гости! Один человек! Вооруженный! Там, сзади у навеса, сидит!
Сдавший меня хитрожопый ушлепок еще и улыбнуться мне умудрился при этом, словно давая понять, что ничего личного, мол, усердно выполняю работу.
Лодка дернула носом вправо, с треском ударила просмоленным бортом о стену, заскребла, пока сидящий в центре широкоплечий пузатый мужик шарил у себя между ног, испуская яростные проклятья на испанском. Когда он уже в третий раз помянул всех распутных шлюх мира и собственную тупость, я дождался крохотной паузы, с характерным щелчком взвел курок и в повисшей мертвой тишине успокоил сеньора Мумнбу:
– Да не потерял ты винтовку. Она у тебя за спиной.
Тот с размаху хлопнул себя по плечу, нащупал старый брезентовый ремень и… замер, осознав, что я целюсь ему точно промеж черных обвислых сисек, лежащих на обширном лоснящемся пузе. Дождавшись, когда тишина станет настолько звонкой, что капающий с гимнастки понос Сесила начнет звучать об успокоившуюся воду как удары литавр, я спросил у прикованного там, наверху, раба:
– Так это его ты предложил мне убить, да, Имбо? Как ты там говорил? Давай убьем жирного урода, скормим тушу рыбам и заберем его лодку?
– Я-а-а?! – в пронзительном птичьем вскрике было переплетено немало эмоций: изумление, ужас, непонимание и одновременно что-то слегка безумное и радостное. – Я?! Я не говорил! Не говорил! Клянусь! Не говорил такого!
– Как «не говорил»? – удивился я. – Сам же орал – тебе свободу, а мне винтовку. Лодку продадим, бабло пополам…
– Я не говорил! Я честный эсклаво! Сеньор! Не верьте ему! Я честно отрабатываю! Честно сру так часто, как могу! Ягоды уже прожгли мне желудок и кишки, но я продолжаю! Я продолжаю!
Рыбак вяло отмахнулся, открыл рот и хрипло велел:
– Уймись, бобоччи. Чужак шутит. И он не собирается никого убивать.
– С чего ты так решил? – мирно поинтересовался я, продолжая держать его на прицеле.
– Хотел бы убить – уже убил бы, – резонно заметил Рыбак и, опустив в воду блеснувшее светлым металлом короткое весло, направил лодку ко мне. – Ты пришел с миром. Но ты убийца.
– А ты не слишком умный для простого рыбака и рабовладельца?
– Я уже давно на воде, – ответил Мумнба, и его лодка с шелестом встала рядом с моим косовато запаркованным плотом. – Навидался всяких. Я стрелял. В меня стреляли. И я не рабовладелец, амиго. Не называй меня так.