Индийская принцесса - стр. 82

– Это точно, – со смешком согласился Сарджи. – Тогда оставайся и жди нас здесь. Я тоже не исключаю, что нам придется удирать отсюда сломя голову.

Поскольку город находился всего в нескольких милях оттуда, а солнце стояло еще довольно высоко над горизонтом, они вернулись в каньон и отдыхали в тени, пока свет дня не начал угасать и тень от гор, вздымающихся позади, не наползла на долину, оставив лишь противоположную гряду сиять теплым золотом на фоне вечереющего неба. Только тогда они поднялись на ноги, свистом подозвали лошадей, прошли с ними по узкому тоннелю между камнями и, вскочив в седло и попрощавшись с Буктой, поскакали по долине к пыльной дороге, по которой Аш так часто ездил в те дни, когда он, Кака-джи и Мулрадж снова и снова мотались во дворец спорить с визирем и советниками раны по поводу условий брачных договоров каридкотских невест.

Долина не изменилась, не изменились и господствующие над ней форты, а также угрюмые стены и плоские скученные крыши Бхитхора, преграждавшего дальний выход из нее и заслонявшего от взора большое озеро и широкий замкнутый амфитеатр равнины. Ничто не изменилось – кроме него самого, иронически подумал Аш. По крайней мере, внешне он не имел никакого сходства с молодым британским офицером, который однажды знойным весенним утром проехал по этой самой дороге, направляясь в Рунг-Махал, чтобы впервые увидеть отвратительного деспота, назначенного в мужья Анджули.

Тогда он был в затейливо отделанной галуном полной парадной форме своего корпуса, у бедра звенел меч, на сапогах позвякивали шпоры, и за ним следовал эскорт из двадцати вооруженных солдат. А сегодня он ехал в сопровождении единственного спутника, такого же человека, как он сам. Неприметный индиец из среднего сословия, гладко выбритый и скромно одетый, располагающий добрым конем, как подобает путешественнику в долгом странствии, и вооруженный – на случай встречи с бандитами и прочими злоумышленниками – ржавым подержанным карабином армейского образца, какой можно купить по хорошей цене почти на любом черном рынке от мыса Кумари до Хайбера.

Аш постарался придать исправному оружию запущенный вид, обманчивый и нисколько не сказавшийся на качествах карабина. Дагобаз претерпел аналогичную трансформацию: перед отъездом Букта изменил его масть, местами отбелив шкуру известью и покрасив рыжевато-коричневой краской, так как опасался, что кто-нибудь может узнать коня, если не всадника, и считал целесообразным изменить внешность обоих, чтобы в случае чего было затруднительно установить личность Аша и принадлежность Дагобаза.

Вдобавок к этому некогда блестящая черная шкура жеребца потускнела и погрубела от пыли, а дорогое английское седло перед походом заменили на потрепанное, хотя и добротное, которым обычно пользовался один из посыльных Сарджи, и теперь конь, как и всадник, не привлекал к себе внимания. Конечно, любой знаток лошадей сразу оценил бы превосходные качества скакуна, но рядовой прохожий не удостоил бы его вторым взглядом, а в этот час, как и предсказывал Сарджи, все горожане, встречавшиеся по дороге, были заняты другими мыслями. Солнце уже почти зашло, и люди, весь день работавшие на полях, возвращались домой. Над землей висели клубы пыли и стелился голубой дым, в воздухе стоял крепкий запах домашнего скота и похлебки, кипящей в кастрюлях на бесчисленных очагах.