Инари: легенда о мироходце - стр. 3
Перед вступительными экзаменами Джуна побрили налысо и облачили в сшитый по снятым меркам синий костюм из куртки, брюк и повязки на голову. Синий был цветом рода Кен, олицетворявшим «высоту и глубину». Одним словом, когда на школьном дворе ударили в гонг, оповещая о начале состязаний и призывая присутствовать на выступлении всех божеств, Джун был абсолютно готов.
Выйдя на середину, он, стараясь не смотреть перед собой, громко назвал своё имя и поклонился, а затем почитал по памяти отрывок из поучения:
Самое большое препятствие – страх.
Самая большая ошибка – пасть духом.
Самый опасный человек – лжец.
Самое коварное чувство – зависть.
Самый красивый поступок – простить.
Самая лучшая защита – улыбка.
Самая мощная сила – вера.
Далее требовалось перейти к серии физических упражнений, которую господин Ван назвал «Трудом и молитвой». Сандали Джуна забрали – обуви ученикам при выполнении упражнений не полагалось. Джун идеально выполнил передний пронзающий удар, разворот, прыжок. В воздухе в верхней части прыжка он широко расставил ноги, выбросив одну ногу вперёд, а другую – назад. И приземлиться он должен был в «позу тигра», коснувшись земли лишь подушечками пальцев передней ноги и поставив заднюю «лапу» ровно, направив слегка наружу. Но на земле оказались брошены шкурки плодов каштана с крупными шипами, которых Джун сразу не заметил. Уколов пальцы ноги, которая упиралась лишь на носок, он не успел поставить опорную ногу ровно, подвернул её, не удержал равновесия и упал.
Джун смог лишь сдержать крик, потому что сильнее боли физической было испытываемое им в тот момент унижение. Время замедлилось. Мальчик поднял глаза и увидел разочарованное и гневное лицо отца, сидевшего в первом ряду. Ещё бы: если сын упал при выполнении упражнений, над которыми работал год, то ни за что не станет хорошим воином. Господин Ван, находившийся по правую руку от отца весь позеленел, и Джун догадался, что для наставника это провал и позор не меньший, чем для ученика. Мать сжимала левую руку отца, удерживая его на месте.
Слёзы подкатили к глазам Джуна. Он отвернулся в сторону и тогда у прохода, где оставались только стоячие места, впервые увидел её – госпожу Инари.
Раньше Джун видел её только на картинах, но был абсолютно уверен в том, что не ошибся. Выделявшаяся из толпы своим непоколебимым спокойствием, женщина была одета в мужской костюм: черную узкоманжетную рубаху и зелёную с золотым поясом безрукавку до колен. Светлые распущенные волосы (что было бы недопустимо для цивилизованных дам, не будь Инари божеством) рассыпались волнами из-под украшенной кораллами диадемы. Лицо её было прекрасней лика луны, а сапфировые глаза горели словно звёзды в ночи. У ног божества сидела белая лиса. Но, казалось, никто не узнавал Инари кроме одного Джуна.
– Какова самая большая ошибка? – спросило божество, глядя прямо на мальчика.
Джун сидел на земле и хлопал глазами, судорожно соображая.
– Какова самая большая ошибка? – повторила Инари.
– Пасть духом… – прошептал Джун, закусывая губу.
Госпожа Инари улыбнулась и хлопнула в ладоши. При этом зазвенели на ветру её поясные подвески с фениксами, а время снова побежало вперёд.
Джун еле заметно поклонился, встал и окончил выступление.
Кто рассыпал каштаны перед его выступлением, Джун так и не узнал, но он завершил школу одним из лучших учеников.