Инари: легенда о мироходце - стр. 2

Мужчина прочитал вырезанный на нижней перекладине девиз их рода «Однажды и навсегда», поклонился божеству и вошёл.

От ворот дорога была вымощенная большими каменными плитами и вела в низину. Там, на озере, находился храм Инари-но-ками. Этот старый храм в восточных землях мало кто посещал. Но, отдавая дань уважения покровительнице их рода, Кен Джун раз в сезон приезжал сюда. Из всех остальных храмов, посвященных Инари, он предпочитал этот. Ему казалось, что если где-то и можно застать госпожу Инари, то только здесь: в тишине рощи и вдали от двора Лорда, приходившегося Кен Джуну дядей, которому воин служил.

Впереди показались красные колонны храма. В землях, принадлежащих семье Кен, издавна считалось, что Инари благоволит воинам. Поэтому род потомственных военных взял на себя заботу по содержанию святилища. Ещё в детстве Джуна разросшийся перед храмом кустарник гибискуса был всегда ровно острижен, поблекшие каменные плиты, которыми был вымощен пол, сияли начищенные до блеска, и каждую значимую дату служители проводили здесь обряды. Но детство Кен Джуна безвозвратно ушло, а с ним и прежняя ухоженность храма.

Воин подумал о том, при каких обстоятельствах увидел божество первый раз.

Как только Джуну исполнилось шесть лет, отец повёл его в военную школу Каннагара-но-мичи, что означало «путь духов и божественных сущностей». В этом заведении обучались дети из благородных семей, намеревавшиеся в дальнейшем поступать на военную службу. Однако, подростков здесь учили не только боевому искусству, но и калиграфии, тактике, поэзии и манерам. Особое внимание уделялось медитациям и работе с энергией Ци, пронизывающей всю Вселенную. Заведение славилось на весь Дай-го, поэтому в день вступительных испытаний у ворот выстраивалась длинная очередь из претендентов, а порядок их выступления определялся жребием.

Посмотреть на зачисление мальчиков в Каннагара-но-мичи собрались многие: от бесчисленных родственников кандидатов, их наставников и придворных до военачальников действующей армии Оверлорда и директоров других частных школ, готовых предложить не прошедшим отбор учебное место в своих учреждениях. Вступительные испытания предусматривали декламацию специально подобранного поучения, показательное выступление, демонстрирующее физические способности мальчика, и непосредственно церемонию зачисления.

Джун точно не знал, был ли он настолько удачлив, что по жребию ему предстояло выступать первым. Или влияние отца и дяди имели имели в его судьбе не меньшее значение. Сам Джун не считал, что выступать первым более почетно, чем в середине списка или в конце, но мать растолковала ему по дороге к школе, что есть такое слово как «амбиции», а тот, кто не хочет стать первым, ничего в жизни не добьется.

Такой же морали придерживался и наставник Джуна, господин Ван, выписанный отцом из какого-то монастыря, находившегося высоко в горах на юге. Господин Ван был человеком пожилым и строгим. Он целый год готовил Джуна к вступительным испытаниям: именно он выбрал прозаический отрывок для декламации и подобрал комплекс упражнений, выполнение которых должно было продемонстрировать силу и ловкость ребенка на вступительных испытаниях. Господин Ван был равнодушен к слезам и жалобам, требовал полного подчинения, ругал Джуна за невоспитанность, пустоголовость и медлительность, и уж точно не допускал, что его воспитанник может провалить испытания.