Империя тишины - стр. 42
Я поведал ему и о моем провале на переговорах с факционарием гильдии, и о совещании – обо всем. На мгновение я закрыл глаза и, наверное, уже в сотый раз уронил голову на пуховую подушку. А затем задал вопрос, который больше всего меня тревожил, решив, что так будет лучше, чем позволить ему и дальше терзать душу.
– Что они теперь со мной сделают?
Гибсон ответил с удивительной для такого вопроса твердостью и спокойствием, тем самым напомнив мне, что он схоласт, обученный придерживаться логики в любых обстоятельствах:
– Об этом не было объявлено. Твой отец не называл тебя своим наследником, и если дело обстоит так, как ты говоришь, то никаких юридических трудностей не возникнет. А простолюдины охотней примут Криспина, как я уже говорил. Во всяком случае, поначалу.
– Посмотрим, надолго ли.
– Адриан, – Гибсон положил легкую, как бумага, руку мне на плечо, – твой отец всегда считал тебя слишком добрым. Слишком мягким, чтобы править людьми.
– Это все из-за представительницы Гильдии шахтеров…
Я поставил стакан на подоконник у изголовья кровати и постарался перевернуться на бок.
– Нет, не из-за нее, – возразил Гибсон, опустился в кресло и откинулся на спинку; его взгляд опять соскользнул с моего лица к высокому окну. – Твой отец – хищник, Адриан. Самый настоящий хищник. И он убежден, что все лорды должны быть такими.
Я сел и скривился от боли в боку, прижав руку к медицинскому устройству.
– На этих рудниках умирают люди. Радиация, Гибсон…
Наставник, казалось, не слышал меня и продолжал говорить, не повышая голоса, – приглушенным шепотом, похожим на шорох ветра в источенных временем скалах.
– Он, твой отец, считает, что власть должна быть жесткой.
Внезапно в его тоне проявилась требовательность педагога:
– Адриан, назови мне восемь видов повиновения.
Я начал перечислять:
– Повиновение из страха перед болью. Повиновение из прочих страхов. Повиновение из любви к личности иерарха. Повиновение из преданности трону иерарха. Повиновение из уважения к законам, людским и божественным. Повиновение из благочестия. Повиновение из жалости. Повиновение из почитания.
– Какое из них самое простое?
Я моргнул, поскольку ожидал более пугающего вопроса.
– Из страха перед болью.
Только это ему и было нужно, чтобы я почувствовал весомость сказанного.
– Закон рыб, – улыбнулся Гибсон. – Совершенно верно. Так правит твой отец, и Криспин будет править так же. Вот почему отец доверяет ему больше, чем тебе. Понимаешь? Он делает тебе комплимент, хотя сам не догадывается об этом.
Не найдя, что ответить, я с негодованием отвернулся. Все это было нехорошо. Неправильно.
– Так нельзя управлять людьми.
– Все, чего хочет твой отец, – это давить. Получить от этих рудников как можно больше, чтобы купить у Имперской канцелярии титул барона и возвысить свой род над домами других пэров.
– Но зачем? – пробормотал я, чувствуя, как усиливается в боку тупая, обдающая жаром боль. – Еще больше руды и сервов, чтобы добывать ее. Еще больше того же самого…
Голос Гибсона внезапно изменился, словно звучал теперь издалека:
– Когда-то все лорды думали так же, как твой отец, считая ресурсы лишь топливом для продвижения к цели. Они погубили и себя, и саму Землю. Бессердечие твоего отца оправдано лишь тем, что он может найти другой мир, когда этот будет истощен.