Императорский отбор - стр. 37
В потемках добрался до умывального тазика и припал к теплой воде, после чего сунул туда голову.
– Теперь лучше. Разреши пару нескромных вопросов, прежде чем я продолжу.
– Удивительно, – горничная сверкнула клыками. – Думала, будете приставать спьяну, а вы, гляжу, охочи до интима с бодуна.
– Я вообще не об этом. Давай так – я спрашиваю, ты отвечаешь: да или нет. Договорились?
– Да, господин.
– Без господинов. Итак, ты вампир, а значит, умеешь превращаться в летучую мышь, так?
– Нет.
– Растворяться во тьме?
Девушка ответила не сразу:
– Да.
– Становиться невидимой?
– Отчасти.
– Отводить взгляд?
– Да.
– Передвигаться бесшумно?
– Да.
– Просачиваться сквозь щели?
– Нет.
– Жалко. Вскрывать замки?
– К чему вы клоните, ваша светлость?
– К тому, что ты отправишься на разведку. Я хочу знать, что происходит в усадьбе и куда водят селянок.
– Скорее всего, в баню. Или в спальню. Может, перед этим их порют розгами и заставляют ходить голышом на четвереньках. У многих помещиков едет крыша на теме садизма – если бабу не помучают, то и срамной уд в готовность не придет. Какая вам разница? На чем вы хотите поймать старика? На том, чем промышляет каждый второй?
– Ну, конечно, – всплеснул руками. – Побоев нет – а девчонки неделю еле ноги переставляют. Ничего подозрительного, как же.
– Трофим… – спутница протяжно и с намеком выдохнула. – Я понимаю ваше желание победить на отборе, но позвольте кое-что вам сказать, как человеку, вызывающему зачатки симпатии. Вы роете не в том месте. И ничего здесь не найдете. А вот если вас раскроют – могут возникнуть проблемы.
– Хорошо. Если я ошибаюсь, то готов понести наказание по всей строгости закона. Можешь ни о чем не волноваться – всю вину возьму на себя.
Новый вздох.
– Карина, пожалуйста. Плевать мне на отбор – я не смогу нормально спать, если уеду, а после вскроется, что Парамонов – местная разновидность Батори и Салтычихи и пьет людскую кровь в прямом смысле.
Полминуты тишины – и резкий скрип кресла. Служанка встала и подошла ко мне так близко, что я невольно отшатнулся.
– Как вам будет угодно, господин, – подсвеченные луной очертания размылись и подернулись мглой, а спутница превратилась в косматую тень с красными точками на уровне глаз. – Ждите здесь и никому не открывайте.
Она бесшумно удалилась, а я выпил еще воды и прилег на кровать в попытке унять тошноту. Не знаю, сколько времени прошло, но успел вздремнуть, а очнулся от приглушенного щелчка и сдавленного крика. За окном брезжил рассвет, и первая мысль – кто-то что-то уронил себе на ногу, ничего страшного. Однако служанка долго не возвращалась, и в душу закралась тревога – уж не нашла ли она нечто такое, за что ее решили подстрелить.
Я не знал, много ли шансов у человека против вампира, но серебряная пуля вполне могла убить последнего. На всякий случай распластался на полу и приложил ухо к холодной дощечке паркета. Поначалу расслышал только скрип половиц, а затем сквозь толщу перекрытий пробились тяжелые шаги и сердитые голоса. И с каждым ударом сердца шум нарастал – несколько человек в спешке приближались, о чем-то переговариваясь.
Во рту пересохло еще сильнее, хотя и так хоть песком плюй, в затылке закололо, а мотор пустился в галоп. Происходящее мне совершенно не нравилось – если барин велел избавиться от свидетелей, у меня крайне мало шансов спастись. Разве что выбраться через окно и угнать лошадь, но далеко ли успею уйти, прежде чем меня – единожды побывавшего на конной экскурсии – настигнут люди, выросшие в седле. И Карину бросать нельзя – все-таки это я послал ее на задание, и вся ответственность на моих плечах.