Императорский отбор, или Корона любой ценой - стр. 4
— А! — сделала вид, что только сейчас вспомнила о визитере. — Да… вистер какой-то заблудился. Дорогу спрашивал, — отмахнулась и упорхнула, чтобы не напороться на новую кучу вопросов.
Первым делом добежала до целительской лавки и набрала маме лекарств, а уже потом закупила еды на месяц вперед. Примчалась домой и уже на пороге меня повело от слабости. Едва удержалась на ногах, но мешок не уронила. Собралась с последними силами и напекла пирожков с гороховой начинкой. На аромат первой партии проснулась мать.
— Выпей лекарство и давай к столу. Я спешу, — покосилась на стрелочки часов, висящих на стене. Они нещадно отсчитывали время моего скорого отбытия.
— Откуда… — оборвала она речь и сорвалась в плач, разрывая мое сердце на куски. Нет! Не брошусь в объятия, не заплачу в ответ! Сейчас мне как никогда надо быть сильной.
— Прекрати это! — смерила резким тоном. — Пей настойку по глотку каждое утро три дня. В мешочке под тумбой пятьдесят лур. Тебе хватит на первое время. В амбаре продукты. А сейчас поешь. Тебе нужны силы.
Пока мама молча смотрела на меня, вытирая слезы, я улыбалась. Маска невозмутимости прилипла к моему лицу так плотно, что я сама от себя не ожидала такого уровня игры. Жевала вкусный пирожок, шумно запивая его обжигающим нёбо чаем, и наставляла маму, будто это она моя непутевая маленькая дочурка.
— Как станет легче, попробуй устроиться в лавку гончара. Он тот еще урод, но платит хорошо. Нет ему в квартале конкуренции и нам надо ее создать. Отец учил тебя обжигать горшки. Попрактикуешься и свое дело откроешь.
Вяло вгрызаясь в выпечку, мама смотрела на меня пустыми глазами. Не было в них больше той искры, когда папа жил с нами. И надежда, с которой она смотрела вчера в мои глаза, уговаривая остаться, угасла. Да это и понятно. Кто в здравом уме поверит, что какая-то грязная анца пройдет все испытания отбора и взойдет на трон?
— Ты услышала меня? Прекращай лить слезы и возьми себя в руки! — со злостью шлепнула ладошкой по столу, чтобы привлечь к себе внимание. — Ты должна стать сильной и вернуть своих детей!
— Хорошо, — сухо отозвалась мать и отвернулась, чтобы я не увидела ее слез.
О! Как же мне хотелось сейчас крепко ее обнять и сказать, что могу вернуться уже сегодня, если не пройду жеребьевку. Но нельзя так жестоко поступать! Подарить надежду, а потом отнять. Пусть лучше все останется, как есть.
— Навести их, когда пустят, — шепнула напоследок, подошла и поцеловала маму в макушку. Погладила по хрупкому плечику.
— Я правду вчера сказала. Про похоронку, — глухо прозвучало мне в ответ.
3. Глава 3
Мое лучшее платье из жесткой парчи путалось в ногах, когда я бежала по улице, боясь опоздать на экипаж. Шерстяная кофточка почти не грела, но я упорно куталась в нее носом, чтобы полной грудью не вдыхать слишком морозный воздух. Боялась заболеть. Всегда с ранних лет страшилась любой болезни, ведь знала, что для анцы это подобно смерти. Если не будет лур на лечение…
Приблизилась к разветвлению дорог, где заканчивалась граница квартала. Остановилась, чтобы перевести дух и оглядеться. Наклонилась, уперла ладони в колени и едва сдержала жалобный стон.
Почему сейчас? Зачем моей дурацкой душе приспичило излиться водой именно в этот момент? Ненавижу себя за слабость! Вот уж не то место и время, чтобы ее проявлять.