Император Николай I - стр. 4

Много и других новшеств утвердилось в жизни Империи. Все они в той или иной степени явились делом того, кто получил свои огромные властные прерогативы для творения благополучия Отечества. Однако не только «успехи» в формально-статистических показателях интересны и важны при характеристике той или иной эпохи. Может быть, еще значимее не то, «что» конкретно было сделано, а то, «почему» делалось именно это, а не что-то другое. При такой постановке вопроса яснее становятся устремления правителя, с одной стороны, а с другой – возможности социокультурной среды в определенном хронологическом периоде.

Дело Петра I, вознамерившегося когда-то создать великое регулярное государство, было завершено его потомком Николаем I. «Русский ампир» стал фактом, показав свои исторические возможности, но одновременно – и их пределы. Империя предстала во всем своем монументальном блеске, но вместе с тем открылась своими великими противоречиями.

Петра I и Николая I объединяет один органический признак: делу имперского созидания они были преданы всей душой, всем своим естеством. За пределами этой самоотрешительной целеустремленности никакой другой идентичности отыскать невозможно. Хотя труды и усилия они приносили на один и тот же «алтарь Отечества», понимали они свое служение совершенно по-разному. Николай Павлович, в отличие от своего именитого пращура, не был экспериментатором. Он был наделен чувством ответственности не только перед будущим, но и перед прошлым.

Рассудительность и ответственность не позволяли Монарху в вопросах управления государством доверяться скорым и «простым», а на самом деле безответственным решениям. Так было, например, с вопросом об отмене крепостного права.

Николай Павлович прекрасно осознавал, что это – моральное зло, что сам факт юридических прав на владение людьми – явление отжившее и недопустимое. Что, по его словам, этому «рабству» не должно быть места в мире.

Если бы вся проблема ограничивалась только стороной юридической, то нет никаких оснований сомневаться в том, что она была бы решена. Однако «крепостное право», формировавшееся не одно столетие, являлось составным элементом всей социально-государственной системы и затрагивало совокупность не только собственно аграрных, но и общественных отношений.

Простое «освобождение» крестьян от крепостной зависимости не принесло бы ничего, кроме деградации и крестьянства, и всего строя хозяйственной жизни. Юридическая «свобода», не связанная с предоставлением материальных способов ее обеспечения, стала бы огромным бедствием, каким она и явилась в тех западных странах, где крестьяне такую свободу обрели.

Юридическая свобода должна быть сопряжена с владением землей – главным источником существования крестьянина. Однако земля, сельскохозяйственная земля, уже имела владельцев, а потому было важно изыскать способы сделать крестьян свободными, но непременно с земельными наделами, при этом категорически исключив насильственный («революционный») способ перераспределения собственности.

Это была главная дилемма, стоявшая перед властью и лично перед Николаем Павловичем. Путь был один: выкупить землю и передать ее крестьянам. Однако это требовало колоссальных финансовых затрат, а таковых средств у государства не имелось.