Иллюзион жизни - стр. 33
Наедятся своей экономикой россияне, обогатятся до сведения скул, до отвращения, и восстанут сквозь камни слова. Слова, высказанные кровью нации, сказанные последними в борьбе за человека и его высоко поднятую голову над безобразием бытия распоясавшихся, оболгавшихся на корню сливочных королей и дамок: лакеев по удовлетворению нужд утверждения тирании, сострадателей политиков, «затопивших баньку» народу на аидских углях. В беге за работой, в беге от налогов, от обирания людей беспощадными торговцами истощается интеллект специалистов, попавших в эту «баньку» правительства. Торгуй, Россия, но не совестью своих детей.
Глава 4
Через двадцать пять лет девушка, дружившая со студентом, встретилась с ним, и наткнулась на стену отчуждения, ставшего бессмертным памятником его менталитета, – у парня в роду немцы были, – фашистская жилка в его генах проявлялась таким образом: с ним говоришь о главном, о совести, душе, а он в прострации. Ему всё равно. И в отношениях даже с близким человеком пустынный скопец проявляет себя как абсолютно безразличный аспект бытия: до него не достучаться, – будто за мраморной стеной находится. Беда, маленькое горе девчонки – всё нипочём. А выросла девчонка – так пустынный скопец ей не дал жить без него: явился, как привидение и разрушил ее жизнь.
Ровный тон безразличия ко всем чувственным проявлениям. Даже праздники скопцом воспринимаются крайне спокойно, без восторга. Тогда уже она не просто поняла, – убедилась в который раз, – что такой оркестр не может существовать, если скрипка вразнобой с роялем. После жарких страстей юности эта бывшая ПТУ – шница, теперь уже получившая и высшее образование, и опыт работы в выбранной области знаний, умудренная жизненным опытом, смогла пожить с ним только три дня.
Пыл юности остался жив в ее ранних стихах, он прожигал насквозь снег отчуждения пустынного скопца с неметчинкой в своем менталитете, с налетом арийского мировоззрения отрубать хвосты простодушности и считать позором откровение на грани предельной раскрытости. Слишком многое за кадром у посторонних. Но когда поэт пишет стихи, он не выбирает посторонних и своих, он пишет молитвы Богу. Даже близкие – посторонние, они только на век, а он сам – на вечность вместе со своими диссертациями.
Бывшая ПТУ-шница очень сильно помогла парню своим участием в его судьбе. Еще в молодости, когда она, будучи ученицей ПТУ, поняла, что он не женится на ней, то хотела просто исчезнуть из его жизни. Прошел месяц. Парень бесился, гормоны мучили, а найти другую такую дуру не получалось.
Дур вообще мало среди женщин: все хотят всё и, желательно сразу. Помогла соседка по лестничной площадке многоэтажки, в которой пустынный скопец жил с мамой (тигрицей Чарой): эта дама узнала телефон ПТУ-шницы и позвонила ей. Разговор был суровый. Соседка пустынного скопца пригласила ПТУ-шницу к себе в гости и выказала свои мудрые доводы:
– Ты отдалась парню, он не прост, он будет профессором, а ты – дурр – ра, и дуррой помрешь, – каркала старая некрасивая тумба в бигудях. Слушать ее было противно, оттого что запах курева впитался в ее вонючий халатик с налетом чего-то модного, и ультра – сковородного, но тухлого. – Если не видишь, кто перед тобой, раскрой глаза шире, – не унималась ворона с бигуди в челке и по плечам.