Иллюстратор - стр. 34
– Успокойся, – говорит змей. – Я сдержу слово. Как только Иллюстратор выполнит мой первый заказ, элементал знания будет твоим, и с ним ты точно сумеешь отыскать путь на волю.
Аурелие возвращается к сундуку и жадно взирает на глиняный сосуд с элементалом, будто опасаясь, что он возьмёт и исчезнет на глазах среди сотканной злыми силами мистерии.
Ботис поворачивает голову ко мне, впиваясь своими змеиными глазами в мои:
– Она-то выберется, а ты, Иллюстратор, умрёшь. Ты должен уяснить, что тебе единственная дорога – со мной!
Мысли лихорадочно вертятся в голове, цепляясь друг за друга, и решение приходит внезапно, само собой. Глядя змею в глаза, я киваю в знак согласия: пускай думает, что я покорился его воле. Сжимаю пальцами Кисть – на протяжении всего времени я не выпускал её из рук. Поворачиваю зеркало к себе и смотрю на Ботиса, всем своим видом показывая, что только и жду его приказаний.
И он начинает диктовать:
– Короткая стрелка стоит где нужно, длинная – мир красной пустыни, хорошо, ничего здесь не трогай. Теперь рисуй, и как можно точнее: сначала Светоч миров, затем меня, а когда я исчезну, рисуй самого себя и не забудь про Кисть, без неё ты бесполезен.
Я повинуюсь. Провожу Кистью по циферблату, и она, словно продолжение моей руки, с идеальной точностью выводит окружность зеркала со всеми мельчайшими деталями и трещинками. Излучаемое Кистью сияние вливается в огненное зарево раскалённых песков красной пустыни. Зеркало в расщелине меж тем начинает таять, плавно уменьшаясь в окружности, пока от него не остаётся лишь тусклое мерцание по контуру оправы, – лёгкий след, воспоминание о его существовании в этом мире. То же ожидает Ботиса и меня, если только я последую за ним. Если только…
Ботис заглядывает мне через плечо и удовлетворённо кивает, его устраивает результат. Аурелие стоит рядом, напряжённо сжимая в руках заветный сосуд с элементалом.
В свете сияния Кисти я приступаю к иллюстрации демона, начинаю прорисовывать чёрный хвост – каждый мазок делает его прозрачнее, оставляя после смутное очертание контура в изумрудном мерцании. И вот я почти добрался до его головы, застывшей в самодовольной гримасе, которая могла бы сойти за улыбку, если б змей был способен улыбаться.
Ботис (вернее, то, что от него осталось в этом мире) тщательно следит за каждым взмахом Кисти, глаза его светятся радостным блеском вперемешку с нетерпением.
Но змею невдомёк, что я уже решил: нам с ним не по пути, не бывать нам вечными странниками, слугой и хозяином тоже не бывать. И я как никогда убеждён в верности принятого решения.
Откладываю Кисть в сторону – она по-прежнему освещает всё вокруг. Голова змея поворачивается в направлении моего движения, но его туловище, ставшее эфемерным контуром, более не способно следовать за мной. Я беспрепятственно продвигаюсь вглубь расщелины и поднимаю с земли копьё, приближаюсь к Ботису – к его одиноко подвисшей в воздухе голове.
Демон злобно шипит, беспомощно рассекая раздвоённым языком атмосферу:
– Ты не посмеешь! Ты разве не помнишь – вход завален?! Тебе не выбраться отсюда! Убьёшь меня – подохнешь здесь голодной смертью!
Глаза змея пылают яростью, а ещё в них читается страх.
Аурелие застывает в изумлении, не выпуская из рук глиняный сосуд. «Держи его крепче», – думаю я. Замахиваюсь… Быстрое, точное движение, направляющее копьё меж пары выпученных змеиных глаз, отвратительный хруст змеиного черепа, которому через мгновение суждено быть расколотым, – бесславный конец демона Ботиса на этой земле предрешён… но, возможно, и наш с Аурелие конец, если я окажусь неправ и задуманное неосуществимо.