Икам и Последний Дракон. Книга пятая похождений Икама - стр. 64
После командировки в Анатолию Баязида, Икам вошел в круг приближенных Абу Салама. Но его место во время приемов оставалось среди Саидов и Шерифов. После окончания официальной части он шел в шатер своего нового знакомого, который привычно уже начинал считать его «своим человеком». Абу Салам, в свою очередь входил в окружение посла Шамсутдина Алмалыкий. Этот человек, судя по его простонародному имени, что означало просто" Шамсутдин из Алмалыка», был одним из самых верных и надежных соратников Великого Эмира. Владеющий несколькими языками, умеющий читать и писать почти на всех «международных» языках того времени, блестящий оратор и хитрый царедворец он был одним из тех неприметных людей, которые проводили в жизнь внешнюю политику своего Повелителя.
Прибывая в шатер своего друга, который из-за высокого статуса нашего «самозванца», не смел называть Икама своим подчиненным, Икам понимал, «кто, есть кто». Поэтому их общение внешне напоминало разговор двух приятелей, один из которых обращается к другому с пустяшной просьбой, а второй, по-дружески, её исполняет. Вращение в этих кругах давало возможность нашему герою постепенно узнать много интересного о событиях в мире.
Так он узнал, что на границах земель Турана уже сложилась коалиция, направленная против Тимура. В неё вошли Правитель Золотой Орды Тохтамыш, правитель османов Баязид, мамлюкский султан Баркук, эмир Сиваса Ахмед Бурханеддин, правитель орды Туркменский эмир Кара-Коюнлу Кара Юсуф, Джалаириды, правитель Мардина. Совместные силы и возможности этих правителей заставляли считаться с ними. Сейчас стояла задача расколоть этот Союз. Многое на этой кухне оставалось тайным, даже для тех, кто был рядом. Поэтому в нашем рассказе мы будем говорить только о том, что нам передал наш герой. Об остальном наш пытливый читатель может догадываться или строить предположения сам. Потому, что точно все ведомо только Всевышнему.
Наш герой не без интереса узнал содержимое письма, которое после долгих споров писцы смогли облечь в относительно дипломатические словосочетания. Дело в том, что Тимур, как и все неграмотные люди, обладал неистощимым запасом народных непечатных выражений, которые он, не колеблясь, вставлял в свои послания к иноземным правителям. В переводе его слова приобретали некоторую деликатность, но сохраняли стиль автора. Письмо к Тохтамышу на тюркском (татарском) языке, написанное уйгурским алфавитом звучало примерно так
«Именем Аллаха тебя спрашиваю: почему ты, предавшийся наваждению шайтана кыпчакский хан, вновь взять в руки оружие? Разве ты забыл нашу последнюю битву? Разве не моей рукой была сломлена твоя отвага, захвачено богатство, зашатался трон? Не забывай мои благодеяния, опомнись! Вспомни, какой ты должник передо мной! Еще есть время избежать наказания. Выбирай – хочешь мира или войны? Я готов к тому и другому. Но учти: на этот раз пощады тебе не будет».
Как истинный дипломат, Гурген Тимур приказал приготовить письма и к ближайшим соратникам Тохтамыша, которые находясь в его ближайшем окружении, не до конца разделяют мнения своего хана. Послу были вручены несколько свитков, куда нужно было вписать имя адресата. В этих письмах, в свойственной ему манере Тимур писал:
«Я никогда не нуждался ни в чьей дружбе, ни в союзе с кем-либо… Я предоставил убежище вашему господину… я поддержал этого, тогда никому не известного, человека… Взамен я от него не просил ничего… Он вспомнил обо мне для того, чтобы выразить свое презрение, поступить со мною, как с самозванцем, тогда как я построил свое благополучие собственными руками, не имея, в отличие от него, счастья быть рожденным на троне… Он переступил рубеж Трансоксианы, поднял против меня мои же народы… Да будет он удушен своим желанием мира… Горе ему! Он разбудил богов войны, роковым оружием которых я являюсь! Я не буду знать покоя до тех пор, пока «не угаснут очи Тохтамыша от зренья моей мести»!