II THE HORROR. Когда я поняла, что должна тебя бояться - стр. 29

Я кидаю в него подушку.

– Да, это потому, что вы щемите нас столетиями! – Он подливает вино в мой бокал, отбив подушку локтем. Я продолжаю, – Так, а в чём проблема-то? Деньги не мамонт, они не сопротивляются. Это даже проще, чем мамонт. Я вообще не понимаю этой гонки. Игра, в которую все играют и всё равно проигрывают, потому что там нигде нет судьи, который скажет: «Всё, ты выиграл, остановись!». Этот судья сидит у каждого в голове. Мы валяемся с тобой на диване. Сегодня – вершина моей и твоей жизни. У меня в матке нет ребёнка, а у тебя в холодильнике не лежит мамонт. Ну и похуй, мы продолжаем лежать на диване и существовать. Вне своих выдуманных предназначений, – я лениво тяну руку, забирая заново наполненный бокал.

Он смотрит на меня, втягивая дым. С немного высокомерной улыбкой, будто я чего-то не понимаю. Ему это простительно. В нас обоих есть сложность, которая нравится другим людям, но пребывать в этой сложности – сложно. Простите за каламбур. Это такая глубина, в которую страшно окунуться, но даже когда ты набираешься смелости и спускаешься в темноту, ты не находишь там дна. Будто его там и нет вовсе. Это стрёмно. Бесконечное падение. Бесконечное.

– Лиза, ты мастер пространственных речей, я это понял. Но давай по фактам. Готова к блицу?

– Давай. Это даже интересно, – я делаю глоток.

– Назови марку машины, на которой ездил твой бывший парень?

– BMW, – автоматически отвечаю я, закатывая глаза. Рома улыбается.

– Ещё парни были на машинах?

– Да, был «Мерседес» ещё. Подожди, подожди, ещё был парень на «Рено», – я впервые горжусь этим фактом. Вот видите, любой факт можно преподнести и в хорошем, и в плохом свете.

– А потом ты бросила его ради парня на «бэхе» или «мерсе»?

– Фактически так. Но дело не в машинах, – ещё любой факт можно использовать как доказательство, хотя в реальности он таковым не является.

По-моему, Фредерик Перлз, основатель гештальт терапии говорил, что причинно-следственные связи в наших головах – это куриный помёт. Ещё он говорил, что человек будет охотнее манипулировать другими людьми ради получения поддержки, чем согласится сам встать на собственные ноги, чтобы вытереть собственную задницу. Странные у него были метафоры. Узконаправленные. Фрейд бы точно задвинул шутку на эту тему.

– Ладно, последний подарок твоего бывшего парня. Отвечай быстро!

Я вцепилась в кольцо на безымянном пальце.

– Хороший брюлик, тысяч четыреста стоит.

Я до сих пор вижу в нём красно синий свет.

Димин голос в моей голове зачитывает своё письмо:

«И в самом конце, когда я покупал тебе кольцо, я думал об этом, как о твоей победе в этой драке. Я сдался тогда, серьёзно».

Он больше не хотел наносить удары. Он готов был первым закончить драку, даже если её начала я. Он сдался мне. И через тридцать секунд полиции.

– Лиза, ты здесь? Ещё подарки? Машина, на которой ты ездишь?

– Да. Ещё квартира, – я добиваю Рому фактами, которые он пришивает как доказательства к своему концепту. – Ладно, я поняла тебя, – я улыбаюсь. – Но если тебе интересно, то это всё второстепенно.

– Ты можешь точно знать, что это правда? – Он улыбается, – это едва уловимо, Лиза. Ты говоришь, что это неважно, но ты транслируешь эту планку нормы. – Я сдвигаю брови, начиная понимать, что он имеет в виду.– Да, ты не бегаешь по улицам и не кричишь каждому встречному мужчине, что у него должен быть мамонт в холодильнике, но у тебя внутри, – он кладет руку себе на грудь, – есть это требование к мужчине, который будет допущен к телу.