II THE HORROR. Когда я поняла, что должна тебя бояться - стр. 12
– Что он говорил? – Теперь любое его слово, хранящееся в воспоминаниях других людей, приобрело для меня особый вес. Его можно измерять в каратах.
– Ну, – замялся Миша, – что ты странная, ну, в хорошем смысле… Что ты не такая, как другие его… ну…
– Не такая, как другие его тёлки? – Я медленно встаю, опираясь на стол. Для меня это не новость.
– Я не так собирался сказать, – он улыбается.
– Да забей, – равнодушно отвечаю я.
Когда обезболивающее всасывается в системный кровоток, мне не приходится делать усилий, чтобы заставить себя совершить какое-то физическое действие. Я могу существовать вне пространства. Могу сидеть или стоять. Поехать за телефоном или остаться здесь. Разговаривать с Мишей или с кем-либо ещё. Реальность перестаёт иметь значение, когда становится неспособной причинять мне боль.
Мы в салоне связи, я стою как маленькая девочка, которой папа выбирает телефон. Только в таком случае девочка должна быть рада, а мне всё равно. Мне не нужен этот телефон. Даже звонить некому.
Миша обращается к менеджеру магазина:
– Давай последний «Айфон» и «симку».
Меня всегда поражала манера Димы сразу разговаривать с людьми на «ты». Миша делает так же. Невоспитанные. Хамы.
– У нас представлены IPhone в цветах Space Grey и белый. Вам какой?
Миша поворачивается ко мне:
– Чёрный или белый?
Я тихо шепчу себе под нос:
– Всё равно.
Миша поворачивается к продавцу:
– Давай чёрный. И поставь симку сразу, – он вытаскивает из кармана паспорт и пачку пятитысячных купюр, и одна из них, та, что свёрнута в трубочку, выпадает на пол.
Продавец пристально смотрит на нас. Я опускаю взгляд и тихо хихикаю. Миша наклоняется за трубочкой и шёпотом говорит «упс», чтобы услышала только я.
Через три минуты я возвращена в зону доступа. Миша протягивает мне мой новый «Айфон» и говорит:
– Будь на связи, ладно? Я записал свой номер тебе в контакты. Если нужна будет помощь, обращайся. Пошли поедим? – Он кладёт руку мне на плечо, подталкивая и направляя движение.
Господи, как он похож на него! Не могу отделаться от этого сравнения. Будто призрак ожил. Я хочу провести пальцами по его щеке, но это будет очень странно. Неуместно.
Мы сидим за столиком друг напротив друга. Я фокусирую взгляд на предметах декора за Мишей, чтобы сам Миша размазался в периферическом зрении, и представляю, что это Дима. Миша выбирает еду в меню, а я ничего не хочу. Никаких желаний.
К нам подходит официант и с ожиданием заглядывает мне в глаза. Я говорю:
– Принесите мне апельсиновый сок, пожалуйста, – пока я говорю это, слёзы брызгают из моих глаз, и официант растерянно переводит взгляд на Мишу. Я сама не ожидала, если честно.
Миша, нисколько не смутившись от моих слёз и не придавая им никакого значения, обращается ко мне:
– Лиза, мы не уйдём отсюда, пока ты не поешь! Можешь ныть здесь сколько угодно!
Я опускаю взгляд на свои колени и вытираю салфеткой слёзы. Не успела уловить момент, когда я снова превратилась в ребёнка. Или я всегда им и оставалась? Пытаюсь собраться. Глубокий вдох.
– Принесите что угодно, только не мясо.
Официант качает головой:
– Ну… У нас очень разнообразное меню… Может, Вы озвучите свои предпочтения?
Миша нетерпеливо перебивает его:
– Принеси суп какой-нибудь овощной, без мяса и рыбу типа сибаса. И два американо.
Я ставлю локти на стол и упираюсь пальцами в виски: