Игры с огнем. За гранью - стр. 34

— Тихо-тихо-тихо, — ласково приговаривал лейтенант, но не заорала я вовсе не поэтому.

От остроты ощущений попросту дыханье сперло.

Маккоевский локоть весомо упирался мне в спину, одна моя рука была завернута под весьма интересным углом и совершенно не болела — если, конечно, я не пыталась ею пошевелить. На второй руке в захват попали только пальцы, но вывернуты они были так, что от малейшего напряжения мышц, конечность простреливало болью.

— Успокоилась?

— А… Ага… Да! — потрясение, адреналин и общее интересное положение здорово давили на мозги, с членораздельной речью обнаружилась проблема. Кашлянув, я собрала волю в кулак и внятно произнесла: — Я успокоилась, да. Отпустите, мне неудобно.

— Молодец.

Маккой непринужденно перехватил мои руки, вроде бы, ничего толком не поменялось, но ощущение, что мышцы порвутся от малейшего движения, меня покинуло.

Отпускать совсем лейтенант, впрочем, не торопился.

— Твое место в любом силовом столкновении — у меня за спиной. Поняла?

— Поняла!

— Повтори.

— У тебя за спиной!

— Умница. — Лейтенант скатился с моей помятой тушки, и скомандовал: — За мной!

И почти сразу скрылся внутри стрелковой вышки.

Я вскочила на ноги, отряхнувшись как собака, и рванула за ним.

Что я чуть не облажалась по-крупному, до меня дошло почти сразу, как лейтенант поставил мне подножку — выскочить на поле боя в разгар сражения, внести сумятицу в слаженные действия работающей команды, это...

Это еще постараться надо, чтобы придумать.

Не уследи за мной Макнянь — и парни на вышках вполне могли бы огрести по самое не балуйся, за то, что я погибла под дружественным огнем.

Стыдно признать, но лейтенант снова помешал мне сделать майора счастливым человеком.

Я молча бежала следом за Маккоем, чувствуя, как предвкушение и нетерпение распирают меня заново.

А вообще, близость пробоя оказывала на меня какой-то странный эффект.

Я читала об ухудшении самочувствия, о перепадах уровня силы. Паника, приступы паранойи, истерики — все это не редкость. Но вот это нездоровое нервное возбуждение, вплоть до потери осторожности?

Я старалась взять себя в руки. Очень старалась. Но оно кровь бурлила в жилах. Сила звала и пела. И только суровая спина Маккоя, ясно транслирующая «Только попробуй!», мешала мне рвануть вперед и вверх, на обзорную площадку.

Обзорная площадка сторожевой башни была просторной, три на три метра, примерно. Квадратная, укрытая от непогоды крышей на четырех столбах, огражденная по периметру бортиком и перилами.

Два пулемета на подвижных турелях — один молчал, а второй безостановочно плевался пулями по бурлящей массе внизу. И неожиданно мало людей: по три солдата возле каждого орудия, и боевой маг, с хищным интересом наблюдающий за тем, что происходит на земле.

— Становись здесь, Феррерс.

Боевик — это был Нил Корнвелл, один из тех парней, с кем я успела более-менее познакомиться, — ничего не сказал, мазнул одобрительным взглядом и вернулся к своей работе.

Маккой утвердил меня чуть правее боевика, сам встал за моей спиной, очень близко, я буквально кожей ощущала тепло его тела.

Впрочем, это мне, возможно, мерещилось, а вот едва ощутимое прикосновение рук к плечам было совершенно реальным.

Правый пулемет замолчал, и тут же залаял левый — голодно, зло, с едким запахом пороховой гари, отдаваясь вибрацией в каменный пол.