Игры на грани. Испорченный - стр. 21
«Переодеваюсь. Скоро буду» — ответив, хватаю толстовку и надеваю.
Сегодня моему горе-близнецу должны были снять гипс, а это значит, что мое хождение по мукам подходит к концу. Вчера этот кретин оборвал мне трубку, когда я уже пришла дома. Навешал лапши на уши, мол, был в туалете и не слышал мой звонок. Занятно…
Кострова лепетала аналогичный бред. Уж ни в одном ли туалете они застряли? Нет, я скорее поверю в то что слоны летают, чем в то что между Темой и Алей что-то происходит. Но вот собачиться они там вполне могли, а когда они собачатся — весь мир отходит на второй план. Даже любимая сестра и подруга, которой ночью пришлось топать домой одной! Ладно, не одной, но они-то этого не знают… И не узнают! Пусть их совесть загрызет!
Выхожу в холл и замечаю близнеца, уже флиртующего с девчонкой из группы поддержки.
— Его бывшая до сих пор лечится, не советую, — грубо прерываю их диалог, подойдя.
Тема награждает меня сердитым взглядом, пока девушка стоит и хлопает такими длиннющими ресницами, что я искренне поражаюсь, как она на них еще не улетела.
— Я… я пойду, — заикаясь и густо краснея, выпаливает и поспешно ретируется.
Молодец. Быстро смекнула, что от этого сердцееда нужно держаться подальше.
— Злата!
— Что такое? — расплываясь в акульей ухмылке, невинным голосом спрашиваю. — Ты сюда приехал меня забрать, а не девчонок кадрить. Между прочим, за вчерашнее ты еще не прощен!
С этими словами выпихиваю ему сумку с формой и клюшку в руки.
— Слушай, прости, Золотце. Клянусь, я думал, что ты танцуешь с Дроздом.
— Я с ним танцевала два раза, Тема. А ты исчез на час!
Близнец выглядит искренне раскаивающимся. Понуро опускает голову и чешет затылок. Нервно покусывая губы, бубнит себе под нос:
— У нас есть еще одна проблема…
У нас? Прошу прощения?
У меня только одна проблема! Почти двухметровая и безмозглая, вылезшая вместе со мной из одной утробы!
Складываю руки на груди и выгибаю бровь.
— Мне не сняли гипс, — оглянувшись, словно боясь, что нас может кто-то подслушать, тихо шепчет.
— Что? — рявкаю.
Я в бешенстве. Да у меня ноги отказывают! Я не чувствую рук, а ему до сих пор не сняли гипс?
— Я знаю, Золотце, но врач сказал еще неделю.
Кажется, у меня нервный тик. Неделю? Неделю этого ада? Да это же четыре тренировки! Четыре! Он уверен, что я их переживу?
— Не рассчитывай на меня, — холодно отрезаю и, развернувшись, решительно чеканю шаг на выход.
Нет, я на такое не подписывалась.
Тема плетется позади, практически хныкая. Ни дать ни взять — самец. Причитает о том, что ближним нужно помогать, что своих в беде не бросают, что это мечта всей его жизни и бла-бла-бла.
Раздраженно закатываю глаза на эту слезную тираду. Нет, этим он меня больше не возьмет.
— Ну, Золотце, ты же лучшая систер в мире! Мы уже столько всего провернули!
— Мы? — уточняю.
— Ты. Конечно, ты, — моментально исправляется, чтобы подлизаться. — Я для тебя все, что хочешь!
— Прям все?
Темыч кивает головой, точно болванчик.
— Прекрати доставать Алю.
Глаза близнеца чуть не вылетают из глазниц, точно я попросила звезду с неба.
— Да я вообще твою чиканутую подружку не трогаю. Сдалась она мне триста пятьдесят лет. Она сама ко мне лезет. Влюбилась, что ли?
Ясно. Дохлый номер.
— Ладно, тогда ты месяц моешь посуду, убираешь, а еще напишешь за меня рефераты.