Игры духа Гиша - стр. 24
останавливался. Несколько раз Глаза громко вскрикнула, царапая спину мужа. Они заснули в объятиях.
Волчья лапа храпел. Глаза проснулась, высвободила левую руку, на которой лежала голова мужа. Жесткая длинная щетина оцарапала ее кожу.
– Как заросла его шея… – удивленно прошептала Глаза.
Она коснулась лица спящего мужа, ее ладонь увлажнилась, ткнувшись в круглый кабаний пятак. Длинная клыкастая морда уютно устроилась у ее плеча. Глаза отшатнулась к меховой стене хижины, ухватилась за костяной остов, связанный кожаными шнурами. Желтая кость, под рукой Глаз выпала из остова и упала на черную морду. Всхрапнув, кабан проснулся.
– Что случилось? – спросил он у Глаз голосом ее мужа Волчьей лапы.
– Ты превратился в зверя, дикого вепря.
– Тебе приснился страшный сон. Ложись, до утра далеко.
Глаза послушно легла рядом. Вепрь положил на нее переднюю ногу, больно придавив грудь копытом и захрапел. Она лежала, тараща глаза в темноту, вдыхала острый звериный запах и пыталась проснуться. Вепрь вздрагивал во сне, причмокивал, дергал ногами, ранил ее нежную кожу. Глаза хотела вспомнить, что значит проснуться, как это правильно сделать, и не могла. Она боялась пошевелиться, чтобы не разбудить вепря. Из его открытой пасти стекала вязкая слюна. Свободной левой рукой Глаза провела по кабаньему телу: жесткая щетина, грубая кожа, бугры мышц и складки жира. Она просунула руку под меховой стеной хижины, снаружи моросил холодный дождик. Сон не уходил. Она вспомнила, как однажды видела человека, лежавшего на земле без сознания. Его тормошили, били по щекам, лили на него воду, а он как будто крепко спал, и не просыпался, не приходил в себя. Не могли охотники так быстро вернуться. Перед их приходом прилетела бы ворониха, путь птицы короче человеческого пути. Воронята бы подняли шум, их галдеж долго бы не смолкал. Нет, это не Волчья лапа. Он бы к ней не прикоснулся. Напрасно она не попросила яд у Чувства, как хотела, пока муж не ушел на охоту. Можно было сбежать, вдруг в другом племени найдется мужчина, который возьмет ее в жены и будет любить каждую ночь. Нужно дать знать Черному. Он великий охотник, добывал мамонтов, носорогов и пещерных медведей, а вепря убьет и подавно. Глаза посмотрела на длинный изогнутый клык, угрожающе торчавший и шевелившийся вместе с нижней челюстью. Она постаралась как можно сильнее закрыть веки, сморщив лицо, открыла их, но ничего не изменилось. Глаза прислушалась, снаружи не доносились привычные ночные звуки: шум ветра в деревьях, крики ночных птиц, говор и ругань животных, шуршание насекомых. Даже мелкий дождик капал беззвучно, падая, как лебяжий пух, на землю, на хижины, на скалы и все, что пребывало под ночным небом.
– Волчья лапа, – Глаза легко коснулась морды вепря, – позволь мне вытащить из-под тебя руку.
Вепрь проснулся, пожевал челюстями и перекатился на другой бок. Глаза потерла затекшую руку, встала и на цыпочках пошла к выходу. Одной ногой ступила за пределы хижины и остановилась. Вокруг рос незнакомый лес и светило яркое солнце. Влага стекала по ярко-зеленым листьям деревьев, стволы которых опутывали коричневые тонкие побеги неизвестных ей растений, с темно-зелеными лопушистыми листьями. Толстый мягкий слой перегнивающей листвы укрывал землю, травы не было. Глаза оглушило нагромождение громких звуков, издаваемых птицами и животными. Она пыталась уловить смысл в их словах и фразах, но они были бессмысленны. Глаза быстро убрала ногу под защиту хижины, рядом проползла длинная змея. Ее чешуйки окрашивали чередующиеся синие и красные полосы.