Игрушка для хищника - стр. 30
Вот теперь, на этот раз, я шел убивать.
Теперь уже рассудка и жалости не осталось.
Ничего перед собой не видел, кроме полыхающего красного марева.
Ничего, - только пелена перед глазами, и ярость – дикая, нечеловеческая, будто сам в зверя, все и всех крушить вокруг себя готового превратился, - орать от злобы и ломать, давить все подряд.
Плечом толкнул дверь в спальню, схватил за волосы, дернул на себя.
И только в глаза ей смотрю, наклонившись над лицом, а ее дергает.
Ярость и злоба в чистом, оголенном, неприкрытом ничем виде, - ненависть, по венам растекающаяся, заставляющая их кипеть и превращаться в жуткий, всепоглощающий, все на своем пути уничтожающий огонь.
Не слышал ее воплей, ее слез, ее криков, - все они перекрывались в ушах оглушающим звоном других криков, других просьб, - той, которая никогда уже выдохнуть ни одного слова не сможет.
Извивается, уползти пробует, но лучше бы затихла.
- Хотела знать, что с тобой будет? – рявкаю, хватая за волосы.
- Покажу сейчас, - дергаю за руку и волочу за собой по полу.
- Смотри, сука, - швыряю на пол, пристегивая наручниками за руку и за ногу.
Ее дергает, когда я включаю запись. Особенно, когда она видит, как рот ее подруги разрывают сразу три члена, пока еще два под дикий вопль девчонки вторгаются в ее тело. Закатывает глаза и прислоняется головой к ножке стола.
- Ээй, не спать, - бью по щекам, заставляя очнуться и, дернув за волосы, фиксирую голову так, чтобы на экран смотрела. – Ты посмотришь это, блядь, реалити-шоу до конца! А потом и сама проживешь точно такое же!
- Галя… Боже… Это же Галя, - бормочет она. – Вы… Вы нас похитили для… Этого? Вы со всеми это сделали, да? – ее голос срывается на истерику.
- Мы? – я расхохотался, - она что, - серьезно вот сейчас? Думает, я на такую дешевую актерскую игру куплюсь? – Нет, Света. Это вы именно за этим сюда их привезли. Ты со своим папочкой и кто там еще с вами вместе.
Она вздрагивает, когда действие на экране получает новый виток ужаса и снова закрывает глаза.
- Нет, блядь, ты досмотришь! – дергаю за скулы, разворачивая лицо к экрану. – Мне что тебе, веки пальцами держать? Будешь смотреть и впитывать каждый жест, каждое движение! Чтобы это все вместе с ее воплями тебе по ночам снилось и днем перед глазами стояло, всю твою хреновую и недолгую дальнейшую жизнь! Или, может, ты не понимала, КАК все это с ними будет, когда сюда везла? Ну, - так вот понимай! Смотри, бля, - и понимай, как это!
- Вы… Вы со всеми нами вот так, да? – снова, блядь, бледнеет, хотя уже, кажется, дальше некуда. И пытается глаза отвести, но я сжимаю скулы сильнее.
- Я смотрю, ты меня вообще слышать не хочешь, - еще сдерживаюсь, чтобы не ударить кулаком по лицу сучке и не разворотить на хрен ее кукольный вид. – ЭТО. ТВОЯ РАБОТА. Твоя и твоего отца. Вот ЗА ЭТО ты здесь. А остальных мы просто вытащили.
Но она, похоже, совсем не соображает, что я говорю. Глаза стеклянные и сжалась вся, - как будто от этих воплей можно спрятаться вот так вот просто.
- Будешь смотреть. Я на повтор поставлю. До посинения. Изучай материал, Света – невинная девочка. Мы все с тобой посмотрим, когда я вернусь. Плюс еще фантазии добавим.
И, матерясь сквозь зубы, накатив по дороге пару глотков прямо из бутылки, иду прочь из кабинета и из дома. У меня уже слетели тормоза, - и, блядь, эта девка – далеко не тот, в кого меня сейчас внесет с самого размаху, на всей скорости. И по хер уже на все. И на Маниза с его территорией.