Игра на выживание - стр. 23

В конце второй недели пути он подошел к реке, которую уже окрестили те, кто первыми вышел на ее топкие берега.

Река называлась Небесной Змеей, и до ее дельты, впадавшей грязевыми ручьями в соленые воды морского залива, было далеко. А преследователь был все время рядом, иногда не показываясь сутками, иногда раз за разом подходя к костру все ближе и ближе. Мужчина несколько раз встречался глазами со злобными угольками, сверкавшими из-под низкого, заросшего коричневой шерстью лба, и отводил смущенный взор.

В этом звере что-то было не так.

Росомаха не делала попыток залечь впереди него над тропой на низко растущей ветви или кинуться из густых зарослей, хотя косматая шкура Следопыта не раз мелькала впереди его движения, словно бы тварь точно знала, куда он идет. И человек гнал непрошеные мысли о том, что не он выбирает оптимальный путь через джунгли, а росомаха отыскивает тропы, на которых нет других, кроме нее, опасных для человека хищников.

Однако мысль эта настойчиво его преследовала.

От нечего делать мужчина принялся вспоминать, как впервые встретил пугающую тварь. История с преследованием началась, когда человек был привлечен тихой на вид рощей, источавшей дивный медовый аромат. Аромат был в полном смысле слова неземной. Углядев тучи здоровенных пчел, вполне, впрочем, привычного вида, человек сглотнул слюну и двинулся в ту сторону. Услышав треск и чавканье, он приготовил ружье.

«Медведи тут, наверное, есть. Ничего страшного, русского человека косолапым не испугаешь. Эка невидаль, медведь. Разве что, может, побольше наших будет». Так подумал мужчина, входя под сень кустистых деревьев, поминутно отмахиваясь от растревоженных пчел.

Вначале он увидел поваленное дерево, на корнях которого висела трава и комья черной земли. В тучах сердито жужжащих пчел стоял на задних лапах и заразительно чавкал зверь. Вся морда у него была в пахучем меде, мед тек по мохнатому брюху, обрубок хвоста от очевидного удовольствия без остановки вилял. Зверь чавкал, урчал и, кажется, тихонечко повизгивал.

Мужчина неосторожно наступил на сухой трескучий мох, и зверь вздрогнул всем телом.

Тут бабахнул выстрел.

С такого расстояния он никак не мог промахнуться, но когда развеялся дым, зверь все так же стоял на задних лапах.

Правда, теперь вилять хвостом он перестал.

Шарахнул второй ствол.

На этот раз мужчина явственно увидел, как конвульсивно дернулся бок животного. Тут медоед рассвирепел всерьез. Он встал на четыре точки, низко и не очень громко зарычал и заковылял к охотнику, мотая головой, словно похмельный, и, отчаянно косолапя, совершил прыжок.

Человек бежал тогда без оглядки.

Почему-то он испугался мохнатого потешного медведика больше, чем всех летающих и бегающих гадов нового мира. Медведь устремился следом, неторопливо облизывая остатки меда с брылей. Совершенно непостижимым для человека обстоятельством было оставление заманчивого медового дерева. Похоже, что медведик просто не привык к столь наглому отношению к себе и бросил все свои дела, чтобы догнать и покарать обидчика.

С тех пор неторопливая, наводящая суеверный ужас погоня не прекращалась ни на миг.

Если бы мужчина вдруг смог бы взлететь на крыльях в знойное небо, где кружили стервятники и редкие облака, то он увидел бы довольно странную картину.