Иду на свет - стр. 2
Конечно, ты простудился и долго болел. Поехал вечером за город, на велосипеде, из-за пустой прихоти – наверное, на это и правда способны сумасшедшие и влюблённые. Только я этого не понимала. А потом мы поссорились, как это обычно случается. Вскоре я уехала в другой город, вышла замуж. От знакомых случайно узнала, что и у тебя тоже семья. Давно пора успокоиться, но каждый раз, когда я бываю в твоём городе, я непременно прихожу к дому на набережной (там в сквере есть скамейка, помнишь?) и думаю, думаю… Нет, я не хочу встречи, и даже боюсь её. Прошли годы, мы изменились, я не знаю тебя сегодняшнего. Но как я смогу жить, как мы сможем жить, если, забыв про годы, ты узнаешь меня, прежнюю?
…Ты опять стал приходить по ночам. Говорят, если кто-то снится, значит, вспоминает. Ты помнишь меня? Может быть, и в твоём сердце есть уголок, куда ты не пускаешь никого? Может быть, и тебе знакома глухая тоска, что приходит ниоткуда и заставляет долго всматриваться в лицо человека, мирно спящего рядом, и – не узнавать его? Или только я обречена на странные молчаливые свидания с прошлым?
В этой истории мы не поставили точку. Мы счастливы, наверное, – счастливы. Но эти сны – пусть они будут. Даже если утром так хочется плакать.
Работа над ошибками
…– Ну, мать, ты даёшь! – говорил Саня Зорин, поднося мне зажигалку. Убеждённый бывший хулиган и мой одноклассник выглядел ошарашенным, и это было приятно.
Мы сбежали проветриться и перекурить, спрятавшись от ветра за торцевой стеной монументального серого здания нашей школы, где сейчас танцевали, пели и пили в открытую выпускники разных лет – вечер встречи был в самом разгаре. Признаться, если бы не юбилей, я бы не приехала. Ахи-охи девочек, комплименты ребят и торжественная речь, произнесённая в мою честь постаревшим и подвыпившим «классным» Пал Семёнычем, сперва грели самолюбие, а потом наскучили, и я потихоньку попросила Зорина "выгулять" меня. Ему тоже было явно не по себе в шумной компании, к тому же Саня не пил.
– Что, так уж сильно изменилась? – я одарила его нарочито томным взглядом и тут же подмигнула.
– Закрутела, заматерела, и вообще, – Саня оценивающе оглядел меня с головы до ног. – Ладно, рассказывай. Десять лет носа не показывать – это надо суметь! Ты замужем?
Я покачала головой.
– Уже нет.
– Характером не сошлись? – Зорин как-то нехорошо усмехнулся.
– Нет, решила себя побольше любить. Это невесёлая история, Сань, давай не будем. Хочешь, я тебе про дочку расскажу?
– О, и дочка имеется?
– А как же! Крайне самостоятельная и здравомыслящая особа пяти лет. И талантливая к тому же – рисует, поёт, сказки сочиняет.
– Положим, талантов и тебе не занимать. "Акула пера", столичная штучка!
– Зорин, не язви, а то ущипну!
Саня улыбнулся.
– Нет, правда, ты сильно изменилась. Уверенность какая-то появилась, одета с иголочки. Я думал, такие превращения только в кино бывают. Помнишь "Служебный роман"?
– Ты ещё "Золушку" и "Гадкого утёнка" вспомни! Классику надо читать!
– Где уж нам уж! В общем, молодец!
– А ты как живёшь?
– Да вот, пристроился охранником в коммерческом магазине, их сейчас расплодилось… Знаешь, кто там заправляет?
– Ну?
– Колька Прохоренко!
– Иди ты?!!
– Точно, он теперь так приподнялся, круче только яйца бывают: Тачка крутая, пара "комков". Спонсором заделался, в прошлом году компьютер школе подарил, директриса аж прослезилась. Забыла, наверное, как "на ковёр" его вызывала.