Идентификация Борна - стр. 43
– Предположим, что это сообщение предложат просунуть под дверь?
– Очень хорошо.
– Я только не хочу больше насилия. Я не хочу ничего знать и не хочу ничего видеть. Я лишь хочу…
– Знаю! – прервал он ее. – Вы хотите вернуться к налогам, которые вводил Цезарь или, что еще лучше, к Пуническим войнам… Если он или она скажет что-нибудь в этом роде, то объясните им, что это сообщение на словах и должно быть передано только человеку, внешность которого вам описали.
– А если меня спросят, как он должен выглядеть? – холодно осведомилась она, замирая от страха.
– У вас прекрасная головка, доктор.
– Я педантична и к тому же напугана. Что я должна делать?
– Скажите им, чтобы они убирались ко всем чертям! Пусть кто-нибудь другой разбирается с ними, и после этого потихоньку отходите от двери.
Мари подошла к квартире и нажала на кнопку звонка. Внутри раздался какой-то странный звук, и после этого послышался мужской голос:
– Кто там?
– Боюсь, что я не смогу разговаривать с вами по-немецки, – пробормотала она.
– Говорите по-английски. В чем дело? Кто вы такая?
– У меня к вам срочное сообщение от друга из «Альпенхауза».
– Подсуньте его под дверь.
– Я не могу этого сделать, это сообщение на словах. Я должна лично передать его человеку, портрет которого мне описали.
– Хорошо, сейчас.
Щелкнул замок, и дверь отворилась. Борн отделился от стены и встал в дверном проеме.
– Вы безумец! – заорал человек с двумя обрубками вместо ног, передвигаясь в кресле на колесах. – Убирайтесь отсюда!
– Я уже устал это слушать, – заявил Борн, втаскивая женщину внутрь и закрывая за собой дверь.
Ему не потребовалось уговаривать Мари, чтобы та направилась в соседнюю комнату на время разговора с калекой. Она сделала это без всякого сопротивления. Безногий Чернак был в панике, его опустошенное лицо было абсолютно белым, а непричесанные сероватые волосы росли на шее и закрывали лоб.
– Что вы от меня хотите? – возмутился Чернак. – Вы же клялись, что та последняя передача будет последней на самом деле. Я не могу больше этого делать и рисковать! Отправители здесь уже побывали. И ваши предосторожности не имеют значения, если они уже побывали здесь. Если один из них оставит где-нибудь мой адрес, пусть даже по небрежности, то мне конец!
– Вы прилично получили за риск, которому подвергались, – заявил Борн, стоя перед креслом.
Его мозг лихорадочно работал, пытаясь найти хоть какое-нибудь слово, которое могло бы быть запалом к взрыву, из которого прорвался бы поток информации. Тут он вспомнил о конверте. Толстяк из «Альпенхауза» упоминал о нем несколько раз.
– Очень мало по сравнению с величиной риска, – возразил Чернак, покачивая головой и учащенно дыша. Обрубки его ног нервно перемещались по креслу. – Я был вполне всем доволен, когда вы вторглись в мою жизнь, мой господин. Старый солдат, прошедший длинный путь, прежде чем оказаться в Цюрихе, калека, который не помышлял ни о чем другом, как только свести концы с концами, рассчитывая разве лишь на старых друзей, встретив вас, я…
– Я тронут, – коротко бросил Борн. – Давайте поговорим лучше о конверте, который вы передали вашему обожравшемуся другу в «Альпенхаузе». Кто вам дал его?
– Отправитель. Кто же еще?
– Откуда он прибыл?
– Откуда я знаю! Конверт появился в почтовом ящике, так же, как другие. Я просто отправил его дальше, а вы очень хотели его получить. Вы заявили, что больше не сможете тут появляться.