Ида Верде, которой нет - стр. 36
И в сердцах швырнув на землю штаны, он резко развернулся и злым шагом пошел прочь с площадки.
– Зарезал! Зарезал, изверг! – Пальмин хватался за голову, метался по площадке, как давеча рысь по клетке. – Что делать?! Что делать?!
Кто-то тронул его за плечо.
Пальмин обернулся и увидел улыбающееся лицо Рунича.
– Зачем вам рысь, Пальмин? Возьмите женский глаз. Помните: ресницы – стрелки, зрачок – циферблат? Это же ваша идея! – Он незаметно подталкивал Пальмина к тому месту, где стояла Зиночка. – И поверьте мне, женский глаз может быть значительно более диким и загадочным, чем у кошки. Дикий… раскосый… жадный и холодный одновременно… упорный… упрямый… глаз-нож… – нашептывал Рунич на ухо Пальмину и тот послушно следовал за ним.
Приблизившись к Зиночке сзади, он будто ненароком толкнул ее.
Зиночка обернулась. На лице ее было недоуменное, высокомерное выражение. Глядя на Рунича снизу вверх, она на самом деле – казалось Пальмину – смотрела свысока.
Ее глаза поразили Пальмина прозрачностью, холодом, странной таящейся в глубине опасностью, и он невольно опустил перед ними взгляд. Почудилось – сейчас девица бросится и расцарапает им с Руничем лица. И волосы у нее дымчато-палевые, как у рыси. Хороша кошка!
– Я же говорил вам! – прошептал Рунич. – Ну что, снимаете?
– Снимаю! Снимаю! – и, схватив Зиночку за руку, Пальмин потащил ее за собой. Он снова был скор и деловит. – Сейчас снимем ваши глаза. От вас ничего не требуется, просто смотрите в камеру. Главное – не моргать! Потом увидите на экране, как ваши ресницы превратятся в часовые стрелки. На всякий случай снимем еще губы – вдруг пригодятся.
– Ну, я рад, что все устроилось, – сказал Рунич и легко прикоснулся губами к руке Зиночки. – Надеюсь, Пальмин, вы отправите девушку домой на авто. Засим разрешите откланяться.
И исчез.
Рысь увезли.
Народ разошелся.
Оператора вернули.
Зиночку завели на дачку. Усадили перед туго натянутым на стену полотном.
Она почти не осознавала того, что происходит. Однако глаза ее с расширившимися от восторга и возбуждения зрачками точно и твердо смотрели в объектив камеры, как будто она всю жизнь знала, что нужно делать.
Глава восьмая
Продолжение следует
– Смотри! Смотри, как она прыгает! Красавица моя! А теперь второй дубль, в рапиде. Что творит! – восторженно восклицал Пальмин, толкая Лозинского локтем под ребро. – Да ты не смотришь!
– Смотрю, – недовольно бурчал Лозинский.
Они сидели на дачке в Сокольниках перед маленьким монтажным столом, отсматривая рабочий материал фильма. Лозинский только что привез из города проявленные пленки.
На экране в замедленном режиме плыла по воздуху рысь. Лапы колебались, как плавники в воде. Морда рыси вошла в бумажный круг, бумага расступилась, и ее лохмотья тяжелыми волнами заколыхались вокруг оскаленной пасти.
Лозинский в раздражении смотрел на экран.
«Какая глупость! – думал он. – Рысь зачем-то притащили! Вся Москва только об этой рыси и говорит. Оператор, дурак, на каждом углу талдычит, как его чуть не загрызли. Цирк шапито, да и только! Игра! Ничего настоящего. А Митя… Неужели он думает, что этот детский сад кому-нибудь нужен?»
– Так какой дубль взять? Что ты посоветуешь? – продолжал приставать Пальмин.
– Возьми оба, – рассеянно ответил Лозинский.
– Оба! Конечно, оба! Рысь прыгающая и рысь, плывущая по воздуху! Зверь, разрывающий Время, и Зверь, летящий вместе со Временем! Гениально, Лекс!