И жизнь, и слёзы, и любовь дома Рюрика - стр. 11

Власть же на Руси не боялась народа – они были здесь своими, природными князьями, защитниками и судьями, князьями по древнему обычаю, придуманному далекими предками живущих, дабы как-то упорядочить и решить хитросплетения все усложняющейся жизни, чтобы было кому защитить народ, который по своему природному естеству любит не воевать, а работать.

Посаженный на власть по обычаю, князь и правил по обычаю, который весьма четко и недвусмысленно определял, где власти есть нужда вмешиваться, а где – нет: владение князя вверенной ему землей не означало, что здесь – его собственность, и здесь – он господин. Скорее, это было формой обязанности, хоть и почетной, и доходной. Обязанности – от слов обязан, долг. Они были призваны следить за порядком и безопасностью, остальная же жизнь шла своим устоявшимся обычаем. Если сравнить общество с величавым зданием, то князь – это кровельщик, призванный следить, чтобы не прохудилась крыша и дождь не попал внутрь хором, должный вызолотить ее – чтобы все видели, что дом прочен и богат, а если нужно – прогнать докучливых ворон и галок, чтобы и они запомнили, и товаркам рассказали: здесь хозяева строгие, нахрапом не возьмешь, хотя, если попросить, то могут и накормить по доброте души. Так будет во времена Киевской Руси – до самого татаро-монгольского потопа. Так было и до ее образования – в веке и десятилетия, предшествующие ее созданию: князьям было поручено общинным миром следить, чтобы земля, их племя процветало, а люди им за умелое и преданное служение оказывали поддержку и почет.

Первым конкретным шагом, приведшим через считаные годы к образованию Русского государства, явилось приглашение новгородцев к себе трех братьев-варягов с Балтики – Рюрика, Синеуса и Трувора. Издавна связанная со славянами Южной Балтики, поскольку в значительной степени была и создана выходцами оттуда, Новгородская земля никогда не прерывала с ними связи и даже платила им дань, как в дальнейшем будут платить поморяне, будущие архангелогородцы, дань-выход самому Новгороду. Даже не дань, а определенный денежный взнос, уплатив который любой человек, поселение, род имели права требовать защиты в случае необходимости и справедливого суда. И который шел на содержание войска и аппарата управления, выгодного и нужного всем, считавшим себя единым народом-племенем, независимо от того, насколько далеко оно живет от князя.

Новгородцы всегда придерживались этого старого обычая. Но в конце 50-х годов IX века, почувствовав свою силу, они, как подросший, но еще не набравшийся достаточно ума сын взбрыкивает против отца, также решили прожить своим умом. И очередную дань-взнос варягам не дали. Те ушли, но Новгородская земля вскоре перессорилась и со своими ближайшими соседями и переругалась внутри себя: все-таки долгая привычка при необходимости обратиться к третьей стороне, равно стоящей на страже справедливости и безопасности, для всех так просто, в один день, не изживается.

Поругавшись, остыли, собрались и стали решать – как же быть и жить дальше. И порешили, что отныне нечего полагаться на далеких защитников-судей. Долго на них полагались, но теперь земля их велика и обильна, и, стало быть, пора заводить и здесь такой же порядок, как у их старших братьев на Балтике. Кого поставить над собой для общего блага, спора не было – конечно тех, кто уже такой опыт имеет, дабы не учился он науке власти за их счет. Так, в 862 году в Новгородскую землю приехали трое варяжских правителей, три брата от корня Гостомысла, старшим из которых был Рюрик, чтобы отныне править-направлять землю Новгородскую, защищать ее – в том числе и от самой себя, когда она, буйная нравом, захочет решить спор не обычаем, но силой.