И все же… - стр. 34

Остается вопрос, который, по-видимому, не удастся прояснить никогда и на который в своем предисловии к переводу Аплина лукаво намекает Дорис Лессинг. «Я часто себя спрашиваю, – пишет Печорин, – зачем я так упорно добиваюсь любви молоденькой девочки, которую обольстить я не хочу и на которой никогда не женюсь? К чему это женское кокетство?» «Женское кокетство» не в женщине. О том же, только по-другому, пишет Набоков, замечая:

Комплекс Казановы – неугомонное и неразборчивое ухаживание за фактически нежеланными женщинами – нередко выступает прикрытием симптомов подавляемой гомосексуальности. Бурная деятельность Байрона в этой сфере (или лучше сказать сферах?) уже давно общепризнанна. Поуэлл отмечает, что, хотя дуэль Пушкина формально спровоцирована мнимым прелюбодеянием жены, «в нее также тайно вовлечены гомосексуальные круги».

В романе Печорин дан от лица нескольких рассказчиков: друга, первого лица и автора, замечающего о нем: «Его кожа имела какую-то женскую нежность». В самом Лермонтове, по словам Тургенева, было немало детскости, придававшей его облику – как минимум, в юности – характер скорее привлекательный, нежели отталкивающий. Кажется, у женственного литературного персонажа преобладала воля к жизни, тогда как у мужественного автора романа – стремление с нею расстаться.

Возьмите публицистическую статью комнатной температуры из недавно прочитанных или ту, которую вы, возможно, читаете сейчас или собираетесь пробежать глазами в будущем. Найдите в ней место, где говорится, что мусульманскому недовольству не будет конца, пока не решена проблема Палестины. Возьмите первую попавшую под руку пишущую принадлежность, вычеркните слово «Палестина» и подставьте «Кашмир». Затем уделите уяснению вопроса столько времени, сколько сможете позволить. А потом… Я собирался сказать «прочтите этот роман», но понял, что его вместо этого следует в первую очередь рекомендовать как стимул для разъяснения.

Подобное представление сложного и запутанного произведения художественной литературы может показаться банальным и прямолинейным, но я за него не извиняюсь. Как и Палестина, Кашмир был частью Британской империи (и служит фоном, на котором разворачивается действие отдельных эпизодов «Раджийского квартета» Пола Скотта[77]). Как и Палестина, он одновременно обрел независимость и раскололся в ходе стремительного британского бегства в 1947–1948 годах. Это единственный штат Индии с большинством мусульман, и давний объект притязаний Исламской Республики Пакистан. За него вели несколько «конвенциональных» войн и десятилетиями шли «неконвенциональные» партизанские и антипартизанские боевые действия, и из-за него мир не раз оказывался на грани ядерной конфронтации. И если в ближайшие годы и суждена губительная термоядерная случайность, то ее спусковым механизмом, скорее всего, станет Кашмир. Кроме того, именно озера, долины и горы Кашмира и были тем горном, в котором выплавился «основанный на вере» альянс Пакистан – Талибан – Аль-Каида. Самую ожесточенную и долгую схватку исламский джихад ведет не с Западом или евреями, а с индуистской/светской Индией. Это война не Востока против Запада, а Востока против Востока.