Хвост - стр. 2
«Да, «ха-ха» – это важно. Пусть думают, что у тебя есть чувство юмора. Никогда не проявлялось за 11 лет, но вот…»
Еще бы конфеты не давали веса без того тяжелому рюкзаку, и ладно. Еще бы кружево не терло на плечах от лямок – было бы хорошо.
– Убери ты свой свитер, Мышоночка! Надень вот, кофточку красивую, сегодня такой особенный день! – сказала Мамочка и, конечно, была права, но прятать хвост под полупрозрачную ткань гораздо дольше, чем под бесформенный свитер, и теперь Мышь безбожно опаздывала, а бежать было нелегко. От быстрой ходьбы и Заводского смога хотелось кашлять, на тело накатывала неприятная давящая тяжесть, таз тянуло, и интуитивно Мышь догадывалась, что происходит, но думать об этом не хотелось от слова «да ла-а-адно?!», а опаздывала она на целых три минуты. Она спешила и чувствовала, как из-под кроссовок всплесками поднимаются
крошечные капельки грязи и оседают на задней стороне брюк. Нужно было бы сбавить шаг, но Мышь не могла. Если остановится сейчас, хвост придушит ее на месте.
Иногда Мыши казалось, что она постоянно везде торопится, потому что бежит от него.
Она внеслась в кабинет за минуту до того, как начали заходить первые ученики, она – тупые медленные ноги! – опоздала, и времени разложить принадлежности и уж тем более привести себя в порядок не осталось. Нужно было торопиться, чтобы сделать хотя бы самое необходимое. Одним движением, под правильным углом открыть рюкзак – молния не разойдется у всех на глазах. Как бы невзначай придерживая края, скрыть потрепанный с въевшимся на стенках жиром контейнер – омлет от мамы – достать тетрадь по химии, удержать пакет с конфетами. Подхватить пенал, чтобы не выпали остатки тетрадных листов, которые она на нервах рвет в клочки, запихивает в пенал и забывает выбросить. Проверить в отражении прыщ – замазан. Хоть бы немного стереть капли с брюк… но в класс уже зашла Ботанка. Сесть ровно, подтянуть ремень, чтобы тот вжал в позвоночник жировую складку. Не дышать. Хвост, плотно перетянуть шерстяным шарфом – никто никогда не узнает, сколько сил тратится каждое утро, чтобы только поднять эту уродливую махину, царапающую руки, чтобы пересилить себя и прижать к себе эту прогнившую, старую, острую чешую, позволить ей впиться в кожу, позволить ей будто быть частью… Привязанный к спине намертво, он слабо вздрагивал от каждого шороха, от каждого вскрика, вопля, смеха, доносящихся из коридора, но Мышь не будет вздрагивать вместе с ним. Она – не он. Сейчас его нет.
«Его нет».
Конечно, они все не знают, что у нее День Рождения. Мышь сама никому не говорила, никто не заходит на ее страницу – зачем? Но она знает, как выкрутиться, она уже придумала план. Она предупредит Классуку перед уроком, скажет – а лучше, если скажет Классука – что вот такое вот событие, все ее поздравят – никуда не денется – а потом Мышь пошутит про Мамочку, можно еще сказать: «если есть мелкие, отдайте им…» Она придумает, что сказать, по ситуации. Если что, Подружка всегда поддержит – где она, кстати? Почему не поздравила, не написала? Она-то точно знает, какой сегодня день! Неужели забыла?
В носу защипало, в уголках глаз собрались слезы, но Мышь встряхнула головой – фу, она вовсе не собиралась ныть, что за тупые перепады настроения? Истеричка. У Подружки всегда куча проблем дома, ввалится за секунду до звонка, как обычно… не забыть кивнуть Мажору с Давалкой – еще подумают, что она невежливая. Все больше одноклассников собиралось в кабинете – кивать всем, кивать всем, не показывать тревогу, не показывать напряжение… хвост зашевелился и попытался продавить позвоночник, но Мышь щипнула его за кончик сквозь одежду и сморщилась от боли. Кивать, кивать, делать вид, что увлеченно пишешь в тетради… только когда перед ней сел высокий сокамерник, дышать за его почти двумя метрами стало проще. Так не было видно половины комнаты, но по бокам туда-сюда сновали люди, и нужно было держать спину, вжимать живот, Господи, а если у нее от волнения пот выступил, у этой кофты же ткань хреновая! Нужно было надеть свитер!